О, мгновенья великой печали,
Не забыли вы снова меня…
Как безбрежны прозрачные дали
Золотого осеннего дня!
В сборнике Янтарёва есть также стихотворение, посвящённое Петру Кожевникову:
Вечно в тревоге искать, припадать!
Вечно надеяться, злобствовать, ждать!
Скоро ли буду в преддверии дня?
Тяжкая ночь истомила меня!
Вечно ищу я огней и дорог —
Может быть, сжалится праведный Бог.
Может быть, выйду на радостный путь —
Бедному сердцу пора отдохнуть!
Может быть, встречу подругу в пути —
Трудно в ночи одному мне идти.
Вечно ищу я огней и дорог —
Может быть, сжалится праведный Бог!
«У Ефима Янтарёва и Петра Кожевникова был общий круг знакомых, в который входили Лидия Кашина, Г. Кожевников, И. Белоусов, В. Ходасевич, И. Бунин, Н. Кашин. В архиве хранится поздравительный адрес 1912 года Ивану Алексеевичу Бунину с подписями Г. и П. Кожевниковых, И. Белоусова, Н. Кашина, П. Сакулина, лекции которого Есенин слушал в университете имени Шанявского.
Пётр Кожевников жил до 1914 года в России, затем во Франции, Италии, Чехословакии.
Рассказы Петра Кожевникова собраны в две книги. Он окончил курс историко-филологического факультета Московского университета, был библиотекарем Исторического музея в Москве. Возможно, его знакомство с Л. И. Кашиной состоялось через Г. А. Кожевникова, который так же, как и П. А. Кожевников, и Лидия Ивановна Кашина, был посетителем клуба для московской интеллигенции при Московском университете в квартире профессора университета А. П. Северцева, ставшего прототипом профессора Персикова в повести Михаила Афанасьевича Булгакова «Роковые яйца». Дочь профессора Северцева была замужем за искусствоведом А. Г. Габричевским. Здесь бывали Р. Фальк и П. Кандинский…». (Иванова Л. П. «Как родина и как весна…»).
Многие из знаменитых людей, с которыми была в дружбе Кашина, бывали и в Константинове, в доме, о котором в «Анне Снегиной» поэт писал:
…Дом с мезонином
Немного присел на фасад,
Волнующе пахнет жасмином
Плетёный его палисад…
В письмах двоюродному брату Николаю Викторову Лидия Кашина признавалась: «По-моему, я женщина отвлеченности; я, например, ненавижу нажим, неделикатность, грубость, излишнее рвение к денежным интересам… Я больше всего люблю любовь-дружбу, любовь, оторванную от земного, не зависящую от случайного влечения, любовь чистую и крепкую, соединяющую в себе мужскую силу и женскую нежность; такая любовь глубже, прочнее, реже и больнее – и я её культивирую, не только в отвлеченности!.. Мы с тобой во многом одинаковы, и я ценю больше всего ласку скрытую и сдержанную… У Р. Роллана есть такое место: «Никто не имеет права приносить свой долг в жертву своему сердцу; но позвольте же человеку не быть счастливым, исполняя