Вот уж несказанно повезло… Варя бы рассмеялась, если бы ей не хотелось заплакать. Она сосуд, наполненный какой-то загадочной сумрой. Ее продадут, как вещь, на торгах, и новый хозяин будет решать, что с ней делать.
На третью ночь она проснулась от собственного крика. Вскочила, захлебываясь слезами и чувствуя, как все тело сотрясает крупная дрожь.
– Нун? – сорвалась к ней Халида. – Что случилось? Кошмар?
Варя затрясла головой, пытаясь сбросить с лица мокрые от пота пряди волос. Перед глазами стояла Ярыська – семилетнее чудо с тоненькими косичками, пухлыми щечками и расширенными, будто вечно изумленными, глазами. В ушах продолжал звучать её голос: "Мамочка, когда ты вернешься домой?"
Теперь она вспомнила все. Всю свою жизнь, включая смертельный диагноз и предательство мужа.
Вспомнила дождь. Капли, бегущие с той стороны окна, и размытую тень своего отражения. А еще яркий свет, ударивший по глазам, и противный писк аппаратуры, среагировавшей на остановку сердца.
Значит, она умерла? Там, в своем мире…
Острая боль вспыхнула в груди, точно факел, охватила все тело, сдавила в тисках. Горло сжалось, не давая вдохнуть. Так вот, значит, что ждёт после смерти! Райские кущи? Как бы ни так!
Сжав зубы, она оттолкнула Халиду. Фургон стоял, вокруг царила тишина. Варя рывком откинула полог и спрыгнула. Ноги тут же увязли в песке, еще не остывшем от дневной жары. Взгляд уперся в темно-лиловое небо, усыпанное незнакомыми звёздами. Они казались намного ближе и ярче, чем Варя привыкла, и не было ни одного созвездия, которое она смогла бы узнать…
В стороне от фургона яркой звездочкой вспыхнул костёр, рядом с ним шевельнулись тени шимбаев.
– Нун? – один из них поднялся навстречу девушке. – Куда собралась?
– Я хочу поговорить с Аришманом.
Варя решительно направилась в обход повозки. Ящеры спали. Она слышала храп, доносившийся с их стороны. Да и что ей сейчас рептилии-переростки? Она уже умерла! Чего ей еще бояться?
– О чем тебе говорить с господином, глупая нун? Разве тебя не учили покорности? – второй шимбай поднял с земли пику-электрошокер. Между кристаллических рожков проскочила сине-зеленая молния.
– Стой! – Варя вскинула руки. – Я хочу просто поговорить.
О чем именно, она плохо себе представляла. Но все внутри буквально рвалось от невысказанной боли. Ее ребенок. Ее цветочек. Ее принцесса. Одна, без мамы, где-то там. На крошечном шарике, затерянном в просторах Вселенной. Как это принять? Как с этим жить?
Невозможно.
– Господин спит, – шимбай с недовольством покачал головой. Шляются тут всякие, отдыхать не дают. А скоро рассвет, и хозяин прикажет трогаться в путь. Как тогда усидеть на спине инкарда, если глаза слипаются после ночного бдения, а непослушное тело готово свалиться в песок? – Если ты разбудишь его, тебе не поздоровится.
– Вернись, нун, не делай хуже! – раздался из фургона тревожный шепот