Если нун такая ценность, не стоит показывать, что с ней что-то не так.
Оставались только шимун. Поразмыслив, девушка решила, что сможет у них осторожно выведать все, что ей нужно.
После очередного короткого привала фургон снова тронулся в путь, а женщины начали тихо петь, раскачиваясь в такт мелодии. Они сидели на коленях, прямо на необструганных досках пола. Варя молча наблюдала за ними, устроившись в темном углу. Ей, как особе привилегированной, даже пожаловали кусок тряпки, чтобы подстелить.
Глаза у женщин были закрыты, голоса выводили затейливую мелодию, то поднимаясь до крещендо, то затихая. Варя не могла понять, о чем эта песня, но от печального напева у нее защемило сердце, а на глазах появились слезы.
– Эсти, о чем вы пели? – тихо спросила она, когда они замолчали.
Та глянула на нее с явным недоумением:
– Нун, это же молитва Орриет – верховной богине.
Варя сообразила, что ляпнула глупость. Нужно было срочно выкручиваться.
– А-а, – протянула она с понимающим видом, – припоминаю…
– Нун? С тобой все в порядке? – теперь уже и Халида встревоженно смотрела в ее сторону.
– Да жара эта, – девушка неопределенно взмахнула рукой. Как теперь отвлечь от себя внимание? – Из-за неё плохо соображаю.
– Жара ужасна, – Эсти уныло вздохнула, – но скоро прибудем в Филлонию. Мы молили Орриет, чтобы там наши мытарства закончились.
– Да, было бы хорошо…
Варя откинулась назад, совсем позабыв, что под ней твердые доски и, как следствие, тут же впечаталась в них затылком. От боли из глаз брызнули слезы, но от собственной глупости захотелось стукнуться еще раз. Только лбом.
Шимун в мгновение ока подхватили ее, осмотрели место удара:
– О, боги, нун! Не смей себе вредить! Ты знаешь, за это могут наказать!
Варя застыла, пытаясь вникнуть в эти слова. Даже слезы перестали бежать по щекам.
Нун не имеет права вредить себе? А как же тот факт, что их нынешний рабовладелец (будем называть вещи своими именами) пнул ее? И разве тряска в этом фургоне на такой жаре ей не вредит?
Прищурившись, Варя оторвала от себя руки одной из шимун и заглянула ей в глаза:
– Эсти, что будет с нами? Зачем нас везут в Филлонию?
– Как "зачем"? Известно! – ответила та с лёгкой обидой. – Ты же нун, вон, и тейтры уже проявились. Проверят уровень сумры, а потом продадут.
– Продадут? – Варя на мгновение задохнулась. Ей показалось, будто сердце рухнуло вниз. – Разве меня ещё не продали?
– Нун, что с тобой? Ты ничего не помнишь?
– Что именно?
– Община продала тебя Аришману. Неделю назад, когда на твоем лице начали проявляться первые тейтры и цвет глаз поменялся, старейшина приказал