– Под какой дурью?! Он профессор… Жену на тот свет отправил, вот и переживает, наверное, – Лихачев поздно спохватился, что сболтнул лишнее. – Ладно, побежал я.
– Бывай.
***
К семи часам вечера центром моей квартиры стал журнальный столик с телефоном.
В течение дня я несколько раз порывался позвонить Кате – останавливала только догадка, что утренний звонок был ее очередной уловкой. Но в то же время меня убивала мысль, что ей действительно плохо, и что она нуждается во мне. В какой-то момент я даже представил, что она точно так, как я сейчас, гипнотизирует телефон. Интересно, у кого нервы сдадут первыми?
В восемь я понял, что Катя звонить мне не собирается.
В восемь тридцать перестал смотреть на аппарат.
Она позвонила в три минуты десятого и после сдержанных приветствий обронила:
– Я ждала, что ты перезвонишь утром.
В ее голосе мне послышался упрек – меня это даже рассмешило: поразительная самонадеянность!
– Ну, извини, я был слегка занят. Ты же не думаешь, что я бы бросился тебе перезванивать, едва получив твое сообщение?
– А почему бы и нет? – кажется, она улыбнулась. Но быстро спохватилась: – Ладно, Леш, извини – конечно, я не думала. Ну, как у тебя дела? Что нового?
– Ты для этого звонишь? Чтобы узнать, как у меня дела? – я психанул. – Слушай, давай сэкономим время – что тебе нужно?
– Ничего, – растерялась Катя, – просто захотелось поговорить… Леша, а почему такой тон? Я надеялась, что ты хотя бы извинишься, хотя бы попытаешься объяснить, почему за эти полгода даже не позвонил ни разу! Впрочем, я тебя поняла, прости, что побеспокоила.
Ответить я ничего не успел – в трубке пошли короткие гудки, да я и не знал, что мне ответить. Это я должен извиняться?
– Это я должен извиняться? – спросил я через пятнадцать секунд, когда набрал Катин номер, а она сняла трубку.
– А кто – я? – голос был неподдельно возмущен. – Это не я тебя соблазнила, бросила и уехала в другой город!
– Хочешь сказать, я тебя соблазнил?! – я попытался вспомнить события полугодичной давности. – А бросил я тебя потому, что ты меня прямым текстом просила больше тебя не беспокоить.
– Я?! – ужаснулась Катя. – Я тебе такого не говорила! По крайней мере, не прямым текстом…
Между нами повисло молчание – на этот раз неловкое.
– Я и не помню толком, что говорила тогда, – сама же нарушила тишину Катя. – Столько всего навалилось… Словом, я была не в себе.
Сбылась-таки мечта идиота: Катя Астафьева позвонила. Сама позвонила! И пусть завуалировано, но признала, что была не права. Только ненатурально все как-то. Та столичная фифа, невесть как оказавшаяся в провинциальном Старогорске полгода назад, скорее руку бы себе отгрызла, чем признала бы свою неправоту.
– А теперь что-то изменилось? – осторожно, чтобы не спугнуть, спросил я.
– Возможно… – загадочно