Доски сверху и снизу, могильная темень, могильная тишина…
Но тут где-то совсем рядом послышался сухой резкий щелчок. Неровный огонь зажигалки, чье-то незнакомое лицо в острых тенях. И голос, неожиданно, даже неприлично веселый:
– Новенький?
…И долгий страх превозмогла душа, измученная ночью безысходной.
* * *
Устроились за большим деревянным столом у самой кирпичной стены. Глаза постепенно привыкли, тяжелая мгла стала серым полупрозрачным сумраком, не скрывавшим явь. Долгие ряды трехэтажных нар, низкий давящий потолок, потрескавшаяся штукатурка по стенам. И новый знакомец обозначился яснее. Молод, невысок, худ до невероятия, на костлявых плечах – темный бушлат с треугольником на груди, на голове – уже виденный берет-бескозырка. А вот лица не разглядеть – серая маска с контуром носа.
– Зовут меня просто – Ганс. Ганс Штимме, из Гамбурга, портовый рабочий. Сегодня – дневальный, считай, бездельничаю. А про тебя мне уже сказали. Из Штатов, да? Неужто американцев сажать начали? Ну, тогда «коричневым» точно каюк.
Лонжа невольно улыбнулся.
– Пауль Рихтер, цирковой. Насчет того, что каюк, спорить не буду, но я – германский подданный, эмигрант. Будем знакомы!
Пожали руки, крепко, чуть не до боли. Лонже подумалось, что и это проверка. Доходяги здесь не нужны.
– Сюда не так часто новеньких присылают. Знаешь, куда попал, Пауль? Наша рота – постоянный контингент. Губертсгоф – пересылка, народу полно, тех – туда, этих – обратно, а мы всю карусель обеспечиваем. Поэтому в роте нет ни уголовных, ни всяких случайных, эти работать не станут… Тебя, кстати, за что арестовали?
Спрошено было легко, словно речь шла о погоде. Лонжа уже понял, что его ответ не понравится, но выбора не имел.
– С шуцманом поругался. А ты, как я догадываюсь, курил в кинотеатре?
– Точно. Курил…
Ганс Штимме не двинулся с места, но Лонже показалось, что между ними беззвучно опустилась плотная непрозрачная завеса.
– Ладно, Пауль, ваших тут полно, они тебе все объяснят. Главный – Михаэль Куске, бывший какой-то там «фюрер». Кличка – Гном. Увидишь самого длинного – он и есть…
– Погоди!
Лонжа встал, поглядел сквозь серую мглу. Этого он и боялся. Всякое царство…
– Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит… Нас станут давить порознь, как клопов. То есть не станут, уже давят. Передай это своим.
– А ты скажи это Гному, – Штимме тоже встал, подался вперед. – Ругаться не буду, но ты из Америки, Пауль, а здесь совсем иные расклады… Отдыхай, у меня еще дела.
Исчез. Растворился в сумраке.
* * *
После окончания училища Королю предложили годичную стажировку в одной из воинских частей. Учитывая отличные результаты, часть подобрали соответствующую – овеянный давней славой гвардейский полк, только что получивший первую партию танков. Машины были немецкими, но об