Если б человека спросили, зачем он рисует решетки, он бы пожал плечами. Этот вопрос ставил его в тупик. С детства.
– Бабки с собой? – спросил Ку-Клукс-Клан, старательно затягивая узел на животе.
– Угу, – ответил Пётр. – Во внутреннем кармане.
– Блин… Рубашку-то уже надели. Как их теперь оттуда?..
– Да не колбасись ты! Выведешь на улицу, тогда и рассчитаемся. Лучше закурить дай.
– Не употребляю. А насчет денег… смотри, Ерёмин! Меня в прошлом году кидал один. До сих пор с портрета как живой…
– Будут тебе деньги, успокойся. Всё как договорились, – заверил Пётр, смутно припоминая, что действительно договаривался. Вот только когда?
– А теперь я тебе, пардон, по харе врежу. Иначе не поверят.
Ку-Клукс-Клан не технично, но крепко звезданул его в глаз, затем в нескольких местах надорвал свой халат.
– Вот так. А то нового век не допросишься. Ну, готов, маньяк-циклотимик? Пошли.
Он открыл дверь и, огласив коридор зычным «поря-адок!», вышел из процедурной. В руках он держал плотный матерчатый пояс, на котором, точно ишак на привязи, тащился Пётр. Левая бровь не болела, но стремительно заплывала, и он чувствовал, как с каждой пульсацией зрение превращается из «стерео» в «моно».
– Расступись! – крикнул Ку-Клукс-Клан. – Я ему аминазы вкатил, но шут его знает… Кусается, дьявол!
Подыгрывая, Пётр плевался, рычал и всячески демонстрировал намерение вырваться.
– Ну-к дай я с ним поквитаюсь, – подскочил санитар в зеленом. – Он, падаль, Вадику переносицу сломал!
– Уймись, люди же кругом.
– И куда его? На четвертый? – поинтересовалась какая-то дама.
– Не. В пятнадцатую, на экспертизу. За ним уже машина пришла. Он, оказывается, опасный. Расступи-ись!
Пётр мимикой подтвердил, что опасен, и свернул за Кланом на лестницу.
– Ноги не поломай, – остерег тот, придерживая Петра за шкирку.
– Слышь, Кочергина не видел? – обратилась к нему пробегавшая мимо Гитлер Югенд.
– Нет. В кабинете посмотри.
– Там заперто.
– Сама ищи, – буркнул санитар.
– А чего ты здесь? У тебя же выходной сегодня.
– Отгулы зарабатываю, – сказал Клан, ускоряя шаг. – Мымра крашеная, – прошипел он, когда медсестра скрылась в отделении. – Всё ей знать надо! Уйду отсюда на фиг. Пойду в морг, там, говорят, жить можно. У нас и тут нормально получалось, каждый месяц кому-нибудь побег устраивали, пока всякие уроды не…
– Меня