– У того ангела была большая маска. Она закрывала все лицо. Но не цветная, просто белая. И… – Девочка вздрогнула. – С кровью… испачканная кровью.
– Ты разглядела ее глаза? Какого они цвета?
– Прорези для глаз закрывали зеркальца, – покачав головой, ответила Сара. – Выглядели они жутковато.
– Типа зеркальных очков, – предположила я, глянув на Холмс.
– Похоже на то, – согласилась та, и сама обратилась к девочке: – Сара, вот ты все время говоришь «она». А как ты поняла, что тот ангел – женщина?
– Я… – Она беззвучно пошевелила губами, потом закрыла рот. Ее лоб прорезали задумчивые морщинки. – У нее длинные светлые волосы. Совсем белые, кажется, и прямые, ну… даже не знаю. Наверное, она просто говорила как женщина. Правда, не очень высоким голосом, в общем… наверное, это мог быть и парень. Не знаю.
Мы продолжили задавать вопросы, стараясь не напугать ее и осторожно нащупывая подходы для получений новых сведений и пояснений. Наконец, когда все вопросы на тот момент исчерпались и Холмс позвала одного из врачей, Сара робко улыбнулась мне.
– Она говорила, что с вами мы будем в безопасности, что вы сможете помочь нам, – тихо и застенчиво произнесла девочка. – И оказалась права. Спасибо.
Вместо ответа я еще разок обняла ее.
Жила-была некогда маленькая девочка, которая боялась фотокамер.
Камеры излишне правдивы, они не умеют лгать. Они могли бы и солгать благодаря достаточно искусному фотографу, но ее родители были не настолько искусны.
Снимки показывали, как скрюченные пальцы папы врезаются в ее ключицы, в мамины бедра.
Они показывали, как они с мамой вдвоем отстраняются – от папы, друг от друга – и как папа опять сводит их вместе.
Они показывали ее глаза.
Они показывали всю правду.
Ей очень не нравилось видеть себя на этих снимках, потому что ее глаза отражали то, что не разрешалось говорить, хотя ее все равно никто не слушал.
Потом папа стал приносить фотокамеру по вечерам.
Он смотрел эти фотографии, когда ему заблагорассудится, даже в гостиной, словно провоцировал маму на возражения.
Она молчала. Естественно, она молчала.
Иногда он показывал их в компании избранных друзей; мужчины называли ее «ангелочком», и «милашкой», и «красоткой». Они вместе разглядывали эти снимки, и папа печатал им избранные копии. Но он никогда никому не позволял забывать, кто главный в доме, кто дает то, что им нужно. Неважно, много ли он давал им, – он мог отобрать все в любой момент.
8
На сей раз Холмс позволила мне поехать с ними в больницу, поскольку признание Сарой фактов насилия означало, что придется провести гинекологическое исследование. Не знаю, потому ли, что мне