– У него отёк сердца! Спасти его можно только в госпитале Раумваффе в Кёльне…
Потрясённые до основания, потерявшие возможность использовать двигатели, "Independence" и "Rhein" сошли с расчётных орбит и начали падать, ежеминутно рискуя столкнуться с другими космическими аппаратами или космическим мусором.
Когда астронавты потеряли связь и поняли, что нет возможности воспользоваться спускаемым аппаратом, они содрогнулись – это была не просто авария, это была катастрофа и шансы выжить равнялись почти нулю.
Теперь, сидя на кожухе радиотелескопа, Уайтгауз наблюдал, как немецкие астронавты пытаются вбить в щели брони титанопластовые волокна, оплавляя их криптоном, проклеивая многослойной фольгой.
Титанопласт пучится, собирается в шары бурого цвета, лопается на шероховатой броневой обшивке, оставляя быстро испаряющиеся кляксы.
Уайтгаузу было хорошо видно, что нормально работают только немец в бледно-голубом командирском скафандре, а двое других еле двигаются.
У того из них, кто педантично, через равные промежутки времени оплавляет волокна титанопласта, скорее всего сломана рука. Другой шевелиться только тогда, когда из рук выскальзывает инструмент и его приходится ловить.
– Это сон! – произнёс лейтенант Уайтгауз и усилием воли выжал из сознания страх.
Он сделал глубокий вдох и сказал уже спокойно:
– Джон, найди мне молоток с компенсатором!
Бортинженер Джон Маклифф молчал. Трещали помехи, где-то далеко, звучала скороговорка радиостанций:
– Если мужу тонус нужен, пейте препарат 'Геропазтодол' и он наполнит страстью ваши дни и ночи, и вес убавит, между прочим… Снег и дождь прекратятся к субботе, а температура и ветер придут в норму… Вживлённые в мозг вашего ребёнка микрочипа, навсегда избавит вас от необходимости учить с ним уроки, и повторять дважды свои требования… В сегодняшнем матче не будет среди хавбеков нашей самой большой звезды и надежды…
– Маклифф, почему молчишь? Знаешь, что делают немцы? – Уайтгауз постучал ладонью в грязной перчатке по коробочке связи на груди и окончательно сбил настройку, – проклятая техника, здесь каждый болтик стоит по паре тысяч евродолларов, но ничего не работает!
Ответивший ему голос бортинженера зазвучал глухо, сквозь треск и завывания:
– Слышу тебя не очень. Что у тебя там происходит?
– Немцы свою станцию конопатят титанопластом!
– Получается у них?
– Разве это может получиться? Титанопласт не может выдержать