Юлия Михайловна ловко вырвала из рук милиционера ремень, крикнула музейщику:
– Держите его за подмышки!
И несколько раз обернула жгутом выше располосованной кисти руки, перетянула артерию. Кровь остановилась.
– Мама, что с дядей? Я боюсь, пойдем домой! – услышала она за спиной голос сына, но не обернулась, продолжая заниматься раной.
Она только и смогла сказать:
– Сейчас, сейчас пойдем, родной мой, вот только дяде поможем.
Она еще раз взглянула в глаза сотруднику музея и прочитала в них благодарность и восхищение. Это показалось ей приятным, но на всякий случай она поморщилась и как можно грубее произнесла:
– Аптечку! Скорую! Быстро!
И тут же мысленно поймала себя на мысли, что совершенно ни к месту любуется интеллигентным лицом мужчины.
***
Наверное, она могла бы еще подумать о чем– то таком, о женском, но кто– то сзади сунул ей в руки аптечку, и Юлии Михайловне пришлось снова заниматься тем, чем она занималась уже добрых десять лет с тех самых пор, как окончила медицинское училище.
Раскрыла аптечку, наметанным глазом выхватила из наваленных в кучу медикаментов баночку нашатырного спирта. Смочила им белый шарик хлопка и сунула под нос раненому. Вернула аптечку и снова встретилась глазами с сотрудником музея.
На этот раз она уже не морщилась, а изобразила на лице равнодушие.
– Мне нужны листок бумаги и авторучка! – сказала она, глядя в глаза мужчине.
Мужчина раскрыл рот от удивления, переспросил:
– Ручка, бумага? Зачем?
– Чтобы записать время, когда я наложила жгут, – ответила она, глядя на циферблат своих часов, запоминая время.
– Понял!
Мужчина кивнул головой и сказал тому, кто принес аптечку:
– Ираида Абрамовна, будьте добры! Принесите, что просит врач!
Она услышала шаги и поняла, что та, кто принес ей аптечку, быстро убежала за листком бумаги и авторучкой. Ей было неудобно поворачивать голову, поэтому она продолжила смотреть на мужчину. Ее сын плакал и тянул за руку, мешая ей. Тогда мужчина как можно мягче сказал ему:
– Малыш, хочешь тульский пряник?
Николаша, которому она постоянно твердила, чтобы он не смел заговаривать с посторонними мужчинами, вдруг совершенно легко переключился и, всхлипывая носом, ответил:
– Хочу.
Мужчина посмотрел на милиционера.
– Игорь, будь добр. Отведи ребенка ко мне в коморку и угости его чаем. Скажи Абрамовне, я распорядился, а потом пусть наши дамы займут его там чем– нибудь.
– Чем? – удивился милиционер.
– Ну, пусть покажут что– нибудь интересное, – сказал он раздраженно. – Например, разбери и собери автомат. Хоть какой– то толк будет!
Юлия Михайловна открыла было рот, чтобы остановить своего сына, но так ничего и не смогла сказать, потому что Николаша как завороженный взял за руку милиционера и пошел с ним куда– то. Она посмотрела на мужчину,