Один из пришлых снял диковинный шлем, взял его под мышку и гнусавым голосом завопил:
– Приветствуем вас, о, земляне!
– Мы не земляне! – хором заорали в ответ развеселые мужики. – Мы валгары! А земляне там, за холмами. Мы их выгнали. Потому что с валгарами шутки плохи.
– Будь по-вашему, о, славные валгары. Приветствуем вас от лица камлан и просим выделить участок земли на поселение.
– Камлане? Нам такое племя не ведомо! – выкрикнул кто-то из толпы. – Землян знаем, древлян знаем, булгар знаем, славян знаем… А про камлан слыхом не слыхивали. Надо б нам, мил человеки, насчет вас вождя поспрашивать. Да только занедужил он. Дрыхнет без задних ног. Вы поутру приходите. Мол, тогда и порешаем насчет поселения.
Валгары в этот вечер были настроены дружелюбно, бить гостей, пусть даже и непрошенных, собирались пусть от души, но не сильно. Да и не все. Потому многие тут же развернулись и пошли обратно к накрытым столам, вполне справедливо решив, что переговоры закончены.
Вот только камлане так не считали. Завыли они звериными голосами, и… все аборигены враз от гнусных этих звуков упали замертво.
Пришлые камлане отправились в город. На ночную экскурсию. Но, походив по темным улицам, постучавшись в избы, и, так и не дождавшись ответа, вернулись они к своей черной посудине, попрыгали в нее в порядке иерархической очереди, да и улетели в черное небо, оставив после своей хулиганской выходки семь сотен вдов и неокрепших сирот. Да одного недужного мужика среднего возраста.
Встали на заре валгарки с лож своих, вышли из домов, не нашли на месте гульбища ночного мужей, да заголосили погромче камланского. А как обнаружили на пустыре за городом страшную россыпь хладных трупов, так немедленно обозлились и порешили войной пойти на весь белый свет, чтобы отмстить неведомым обидчикам.
Кира быстренько выходили и назначили князем с широкими полномочиями. А как же – один он из числа мужей остался. А коль один, так, стало быть, и прозвище ему громкое – Один. А так как с древнерусской фонетикой у валгар было еще не очень, ударение сделали на «о». ‘Один! Себя ж переименовали в валькирий, что в переводе с херакского – «очень злые и обиженные валгарки, готовые мстить всем и каждому».
Оставили валькирии на трех своих соплеменниц всех детей своих, скинули с грудей меховые и кожаные куртки, нацепили на головы пыльные шлемы, взяли в руки тяжелые мечи мужей умерщвленных, оседлали лошадей, поставили в голову строя Кира-Одина, да и помчались метелить обидчиков. А так как не знали они, кто мужиков их безоружных порешил, то всех, кого на пути встречали, голов и лишали.
Разнеслась дурная и жуткая слава о валькириях по всем северным землям. И собрались однажды местные миролюбивые племена на совет, на коем сделали вывод. Надо заслать к разбушевавшимся бабам Одина представительное