– Здоров, контролер, – ответил Андрей, даже не оторвав глаз от инструкции.
– Изучаешь? – Павел попытался завязать разговор.
– Куда деваться? Изучаю.
Мухин подошел к приборной панели, повел по ней пальцем. Хорошо никакую кнопку не задел.
– Слышь, Лодочник?
– Ну? – все так же равнодушно отозвался Андрей.
– Кегли гну. А как эта хреновина работает-то? Полностью разобрался?
– Почти полностью, – не глядя на навязчивого собеседника, кивнул Лодочника.
Вот ведь зараза, прилип, как банный лист к мокрой жопе.
– Нда? – голос Мухина зазвучал скептически. – А зеленая кнопка для чего?
Андрей, не выдержав, захлопнул руководство и посмотрел на Павла. Пристально.
– Да вот хрен его знает! – произнес вдруг всердцах. – Остальное все, как белый день, а про эту чертову кнопку нигде и ничего. Я полагаю, она – что-то вроде автопилота включает… но пока не уверен. А не уверен, уважаемый господин Мухин, не нажимай. Так?
– Так-то оно, конечно, так… – Пашка почесал подбородок. – Но…
– Слушай, Мухин, – наконец, перебил его Андрей, – а ты чего сюда приперся-то?
– Да, просто. Пообщаться, – пожал плечами Павел. – А что, нельзя?
– Нежелательно, – поморщился Лодочник. – Шел бы ты, а? Не отвлекал бы меня…
– Ладно, – нехорошо улыбнулся Пашка. – Если мешаю, уйду. Уйти?
– Было б неплохо, – кивнул Андрей. – За ужином, если не передумаешь, пообщаемся. А сейчас мне реально некогда.
Мухин выпрыгнул из кабины и, увидев напарника, двинул к нему.
– Ну, что, Макс, есть брак?
Максим обернулся.
– Потрогай стену, Мухин. Я такое первый раз в жизни вижу, – тихо произнес он.
– А не испачкаюсь? – недоверчиво спросил Павел.
– Потрогай, говорю. Обалдеешь.
Мухин коснулся стены пальцем, царапнул ее ногтем и перевел удивленный взгляд на коллегу.
– Нихрена не понимаю? А что, бетоном свод не укрепляли?
– В этом-то все и дело, – кивнул Макс. – В этом-то все и… Слушай, похоже наш агрегат обрабатывает стены каким-то раствором. Типа отвердителя…
– Продолжай, – потребовал Мухин.
– И этот раствор… – Бляцкий сделал многозначительную паузу, – проникает в грунт на такую глубину, что превращает его в некое подобие базальта. По прочности, имею в виду. Коэффициент же эластичности… Ой, сам посмотри! Да не на свод, сюда! На монитор сканера… Обалдеть, да?
– Ну и что все это значит? – Павел, похоже, сегодня соображал туго.
– Да то это значит, – воскликнул Бляцкий, – что в результате мы имеем однородную трубу из невероятно прочной резины. Ткни-ка пальцем!
Мухин ткнул:
– Вродь чутка пружинит. Нет?
– Сто пудов, пружинит! – торжественно произнес Макс. – С такой машиной мы самое крутое метро в мире нароем. В год по десять станций открывать можно, не боясь никаких плывунов. Ну, почти не боясь…
– Почти…