Криг вмиг вынул свой меч и приставил острие к горлу, по-видимому, третьего члена группы, оставаясь на расстоянии вытянутой руки, чтобы ненароком не лечь рядом с увальнем.
– Что ты с ним сделал? – настойчиво спросил Криг.
Самвел с полным отсутствием интереса к сложившейся ситуации поднял обе руки вверх.
– Парали… Ик! … зовал.
«Да он пьян», – подумал капитан.
– Йа, лбью, тбя, – невнятные угрозы Дрейка ушли куда-то под каменный пол.
Капитан глубоко вздохнул и вернул меч в ножны. Протерев пальцами глаза, он посмотрел на лежащий под ним кусок разъяренного мяса.
– Ты же знаешь, что он тебя убьет, когда придет в себя? – Самвел, будто не услышав вопроса, снял с пояса маленькую кожаную флягу и, сделав глоток, перешагнул через валяющееся перед ним тело.
Последним пришел Адам, как раз к тому моменту, как Дрейк начал чувствовать почти все свои конечности.
– У тебя там табличка «добро пожаловать» висит? – возмущался Дрейк, завидев спускающегося по ступенькам незнакомца. – Ты еще кто такой?
Адам открыл было рот, чтобы представится так, как это подобает ученому Солтиса, но спустившись на ступень ниже, он лицезрел то, что заставило слова комом застрять в горле.
Запеченная кровь, размазанная по стене, уходила за спину огромных размеров человека. Его лицо было обезображено шрамом, идущим от уголка рта до кадыка на мускулистой шее. Он тщательно ощупывал нижнюю челюсть, словно пытаясь найти что-то, чего-то раньше в ней не было, но заметив удивленный взгляд новоприбывшего сморчка, медленно опустил руку и врезался в того сверлящим взглядом. У стены сидела худощавая фигура, упираясь затылком в один из заточенных камней, торчащих из стены. Разглядеть внешность или хотя бы пол фигуры не удавалось из-за натянутого на лицо плотного капюшона и длинного кожаного плаща. По всему помещению лежали разнообразные орудия пыток, начиная с тоненьких щепок, которые вбивали пленникам под ногти, и заканчивая железной девой, что таинственно выглядывала из смежной комнаты своими вечно открытыми глазами.
Особую роль во всем антураже играли различной формы лезвия и пилы. Их использовали по мере крепости пленника. Некоторые раскалывались сразу после отрубленного кусочка указательного пальца раскаленным над огнем ножом. Тех же, кто так сильно был верен своим идеалам и вытерпел всю боль, не выдав секретов, ждала последняя пытка. Им под веки засовывали плотные закрученные в форме полумесяца лезвия и рывками срезали тонкую кожу, чтобы допрашиваемый не смог закрыть глаза и наблюдал за тем, как палач берет тонкое шило, из которого по повороту небольшого рычажка по всей длине появлялись шипы, и с инструментом плавно опускается к его половому органу. Осматривая пугающую комнату, Адам не заметил,