Это как чувствовать занозу в теле, но не иметь возможности ее вытащить.
Наша школа – самая обычная. Большое здание в центре города. В левом крыле – младшие классы, в правом – старшие. Она считается хорошей, потому что тут мощный преподавательский состав, а ученики побеждают в олимпиадах.
Но это только фасад. Ковырните его – и вам откроется другой мир.
В первую очередь, все не такое, как кажется. Главный подвох не в том, что здесь, как и везде, действуют двойные правила и запреты.
Все дело в проклятом возрасте.
Когда тебе шестнадцать, необходимо решать, кем стать. Весь подростковый период, в сущности, – одно сплошное самоутверждение. За счет атрибутов вроде смартфонов или бесконечных субкультур и противостояния. За счет других, в конце концов. Каждый пытается стать кем-то, но не знает, как сделать это безболезненно и легко. Никто и не говорит, что взрослеть приятно.
Самый доступный и примитивный способ самоидентификации в нашем возрасте – это противопоставление. Панки против рэперов. Гламурные фифочки против неформалок в черном. Качки против рахитиков. Двоечники против отличников. Русские против нерусских. Богатые унижают бедных. Кастовость и расизм. Показуха как единственное средство самовыражения. Изгнание из компании как самое страшное наказание. Бесконечные «свои» и «чужие». Дикие разборки на заднем дворе. Стенка на стенку. Зуб за зуб. Для нас это – обычная проза школьных будней.
Шестнадцать лет – самый ужасный возраст, и все на самом деле в панике. Пришло время стать кем-то, но никто не знает, кем именно. И от отчаяния мы кидаемся в крайности.
Чтобы остаться в точке покоя, я отстранился от всех, потому что не видел смысла в этих петушиных боях.
До сих пор считаю, что наушники и плеер – лучшее изобретение человечества.
Так я и жил в своем мире, а они – в своем.
Но бывают ситуации, когда люди вдруг становятся единодушны в своих взглядах. Смерть Саши, например, стала невероятно важной темой разговора, и все внезапно почувствовали необъяснимое участие.
Они решили как-то почтить его память. Всем классом организовали прощальный вечер. Алена раздавала пригласительные и что-то деловито говорила про свечи. Ян и прочие прихвостни Кирилла обещали закупить еду. Все выглядело как нормальная человеческая вовлеченность в трагедию.
Оставалось надеяться, что это не скатится в обычную попойку.
Когда Алена всучила приглашение и мне, я шел по коридору в сторону холла. Был большой перерыв, и я думал свалить на крышу. Но она меня фактически подрезала.
– Ты же придешь? – требовательно поинтересовалась Алена сквозь пузырь пахучей жвачки.
Алена всегда занималась организацией различных мероприятий, которые выпадали на жизнь класса. Неудивительно, что и здесь впряглась.
– Нет,