Да ещё и оплатил Магде перевозку и лечение. Впрочем, последнее проходило пока по графе – «не боись, лишнего не возьму, свои люди, красивый». Если бы это слышали другие – сержант посмеялся бы, а капитан предложил бы парню сдать ему на хранение всё более – менее ценное. Но они не слышали, а парень до срока не подозревал, на что влип. Он то и дело подходил к их повозке, что-то говорил, смущаясь так, что сложно было удержатся от улыбки. Анна и улыбалась, невольно. Парень от этого смущался ещё больше и вежливо называл её на «Вы».
Этому церемонному «Вы» Анна вначале очень удивлялась. Потом краем уха услышала – кто-то (как позже выяснилось капитан, которому совсем не нужны были лишние неприятности) пустил слух, что Анна – дочь их бывшего полковника. Что с этим делать было решительно непонятно, но не кидаться же было с разъяснениями к каждому костру. Да и отца своего она все равно не помнила.
В общем, пока все было хорошо. Если бы не…
2—3
два огня
– Глянь, твой идёт, – весело окликнула её Магда. Была ночь, они вдвоем сидели у лагерного костра. Трещал огонь, холодные ясные звезды смотрели на них с бескрайнего неба. Анна машинально оглянулась – действительно, к костру шёл Рейнеке, на пару с итальянцем Лоренцо. Оба хмурые и, неожиданно для них сосредоточенные.
– Злющий… – проговорила Магда протяжно, смотря на юнкера – в лицо, на упрямо сжатые скулы, – того и гляди, покусает кого…
– Чего это с ним? – спросила Анна.
– Не знаю. Твой мужик, ты и выясняй. – на этих словах Анну передёрнуло. Вот с чего вся рота уверилась, что они с юнкером муж и жена? Магда, по крайней мере, уже пару раз предлагала в свойственной ей грубовато-добродушной манере – уступить повозку, пока её Ганс в карауле. И очень удивлялась осторожным отказам. И что теперь ей с этим делать?
– Эй, ребята, вы чего удумали, – взволнованный голос Магды оторвал Анну от невесёлых размышлений. Та подняла глаза – и обомлела. Рейнеке с Лоренцо, не дойдя десятка шагов до их костра, свернули в сторону и остановились. Анна, с непонятным для себя волнением смотрела на них. Мужчины обменялись парой слов: Рейнеке – злых, итальянец – насмешливо – равнодушных. Потом оба синхронно сделали по шагу назад. Лунный свет хищно сверкнул на извлечённой из ножен стали.
Анна вдруг с удивлением поняла, что уже не сидит, а бежит – со всех ног, опрометью. Магда что-то крикнула ей сзади – что именно – она не разобрала. Два клинка – две полосы холодного лунного света впереди. Уже одна – шпага юнкера, звеня, скрестилась с длинной рапирой итальянца. Анна на бегу протянула руки, толкнула эту полосу вперёд, от себя, как толкают дверь или загораживающую путь толстую лесную ветку. Ладонь обожгло болью. Анна пролетела по инерции ещё пару