– И чего же в этом такого радостного? – удивился я, услышав о неутешительном вердикте урологов, – потому что скоро сдохну, поскольку рядовому гражданину ВРИ гемодиализ не положен?
– Я, Гарри Львович, радуюсь не тому, что сдохнете, а вовсе наоборот – что проблема ваша легко разрешима путём самой обычной трансплантации недостающего органа. Да хоть и обоих: сначала – дурно работающего, а после – отсутствующего! – Он хорошо улыбнулся, искренне, и даже как будто освобождённо, словно в этот счастливый миг получил известие об отмене собственной страшной участи.
– Так где ж вы её возьмёте, товарищ Упырёв? – я недоверчиво уставился на него, – это же целое дело: свежий труп, он же донор, совместимость всех параметров, ну типа антигенов, резус факторы разные и тому подобное. Да просто приживаемость, в конце концов.
– Ну это не ваша забота, Гарри Львович, – отмахнулся полковник, – где надо, там и возьмём: вон их сколько в день бывает. Или в год, не помню точно. Да это и неважно.
– А как же оче…
– Очередь не для вас, товарищ Грузинов, – оборвал меня Упырёв, – очередь для остальных граждан, и то, если заслужат. А с вами так получается, что, если потребуется, так уж извините, выберем кого надо и грохнем. Типа спецзаказа. На госнужды Империи. А не приживётся, так будем грохать до тех пор, пока какая нужно почка не врастёт в ваш организм, как влитая.
– И за что же мне такое счастье?
– Ну об этом чуть поздней, Гарри Львович, думаю, сразу по завершении исследований по части наследственных заболеваний и проведения психолого-психиатрической экспертизы. – После этих слов он слега замялся, но всё же спросил, явно преодолевая некоторое неудобство, – Кстати, товарищ Грузинов, вчера, боюсь, упустили мы в суете, так сказать, буден, один вопросик. Надо бы тоже прояснить. И порешать. Потому что может оказаться важным в ответственный момент.
– Так спрашивайте, – милостиво разрешил я, – без проблем. Что за вопросик?
Я уже не боялся. Хотели бы грохнуть, дать срок или поразить в правах, давно бы осуществили. А раз так капитально возятся со мной, кормят в убой, кровь исследуют и на всё остальное планы имеют, то, стало быть, задумали чего-то точно не смертельное. Скорей всего, сам того не желая, я просто попал в эксперимент по вращиванию донорской почки в пустое место – там, где она когда-то была, а после быть перестала. Точь-в-точь мой случай.
– Так вот… – Упырёв, казалось, был немного смущён,