Химера. Вероника Гард

А детей куда? Я ведь не пущу», – различает Майер истерический шепот среди женских голосов, но и он не знает, что сейчас захочет предпринять Беренс. Он лишь осматривает неровный строй и молчит.

      Среди пальто и шуб Йоахиму вдруг попала на глаза девочка лет четырех. Страшненькая, с завернутыми в тугие спирали волосами, без двух передних зубов. Прижавшись к матери, она едва ли понимала, куда попала. Возможно, что ей не было так же страшно, как взрослым, скорее интересно, и поэтому ее глаза бегали с собак на солдат, с надзирателей на офицеров. Девочка-еврейка…

      «Хорошо, что ты ничего не понимаешь», – подумал Майер и почему-то улыбнулся ей. Та улыбнулась ему и сильнее сжала рукав матери. «Прямо как Марта», – от этой мысли прошел холод по спине.

      «Мама, а дяденька в фуражке добрый?» – произнесла она шепотом, на что та часто закивала и стала дрожать. Йоахим, сжав зубы, перестал смотреть на девочку.

      Настала полная тишина.

      «Вы все предполагаете, где находитесь…» – начал Беренс, и Майер сразу стал переводить. Слова отчетливо слышались в ледяном воздухе, вбиваясь в головы каждого присутствующего:

      «Вы все предполагаете, где находитесь. С этой минуты забудьте, что вы хотели прожить долгую и счастливую жизнь – этого не будет. У нас славный девиз: «Ты можешь быть полезен», – Беренс показал на ворота. – В «Химере» труд не освобождает, но каждому – свое. Вы больше не женщины, однако вам предоставлена честь помочь другим женщинам и детям. Это очень благородно. Никогда еще ваша жизнь не оценивалась так дорого, и вы обязаны себя оправдать. Поэтому теперь задача каждой из вас существовать с максимально возможной пользой. Не требуется ничего, кроме полезной смерти. Правила же чертовски просты: один шаг из строя без приказа – расстрел, разговоры в строю – расстрел, неподчинение – расстрел, попытка побега – расстрел. Вы меня услышали. Все».