Майер повернулся: справа, со стороны главных ворот, где красовался девиз: «Du kannst nützlich sein», послышались голоса и топот тысячи ног. Однако криков, характерных для обычного перегона, не было слышно. Заключенные бежали молча, лишь изредка раздавался сдавленный стон, но и он быстро пресекался. Лаяли овчарки – любимые собаки Йоахима.
– На десять минут опаздывают, – досадовал кто-то из офицеров. – С этими тварями всегда так.
– Откройте ворота! – приказал Беренс.
Двое солдат подскочили к воротам и с трудом открыли их. Пестрая толпа хлынула на плац, подгоняемая конвоем: «Пошли, пошли! Быстрее!»
– Что за черт? Это что такое?
Лицо Беренса впало и покраснело. Он растопырил глаза и стал грубо звать начальника перегона, пока тысячи девушек, женщин и детей загоняли в гостеприимную «Химеру». Чемоданы, узелки, какие-то скомканные вещи валились из рук и втаптывались в снег. Те, кто нагибался поднять свое, видели либо дуло автомата, либо слюнявую пасть.
«Пошли, пошли! Встали все! Быстрее, чтоб вас!»
Падали, наваливались друг на друга, давили, выбивали из толпы на собак.
Сосредоточив внимание на оберфюрере, Майер не заметил, как одну женщину стала рвать овчарка, и потом ее прикладами загнали обратно в толпу. Вид крови, хлещущей из раненой ноги, сильно напугал детей, и воздух стал разрывать пронзительный плач. Он раздражал всех офицеров, которые – каждый по-своему – ругали начальника перегона.
– Я на тебя донесу, – возмущался Беренс. – Какого черта? Это ты называешь селекцией? Это – стадо. Разношерстное стадо животных! Где документация? Зачем тут чертовы дети?
– Не могу знать, господин оберфюрер, – невозмутимо отвечал начальник перегона. – Моя задача доставить организмы в «Химеру» в том числе детей в количестве пятидесяти трех штук. Документация есть – личные дела, но без медицинской основы. Вы ошибаетесь, селекция проведена, правда, на начальном этапе.
– Что? На каком? На начальном? - не в силах ничего разобрать, Беренс негодовал. – Заткните их уже! – крикнул он пулеметчику.
Очередь незамедлительно ударила у самых ног первых рядов, зацепив кого-то. Толпа ухнула и замолчала.
– Вы говорите «начальный этап селекции», – продолжил Беренс, по-волчьи взглянув на строй.
– Сорок процентов от первого состава.
– И сколько осталось?
– Две тысячи четыреста семьдесят пять организмов на данный момент, – начальник перегона повернулся к толпе, из которой безжизненно выпало семь человек. – Мне приказано доставить эшелон с издержками в виде двух процентов. Я приказ выполнил, – он кивнул и с разрешения оберфюрера пошел в главный штаб.
– Начальная