Взоры перенеслись к царской ложе. Мать царя, Лаодика! Она в белой столе с серебряной перевязью через грудь. Нет, это не ее обычный наряд. Так на мозаике в тронном зале изображена владычица амазонок Синопа. Лаодика хочет показать, что она – ее наследница, что ей дорог этот праздник, в котором впервые выступает сын. И синопейцы, кажется, уже не замечали фигуру в черном гиматии рядом с царицей. В конце концов, все на свете имеет свою тень.
Но вот взлетел платок, возвещая начало скачек. И взоры обратились к зеленому полю. Ровно, грудь в грудь, мчались кони. Наездники прижались к их гривам. Сейчас первый ров!
Но что это? Чалый конь стремительно взметнулся на дыбы. Всадник в голубом едва удержался на крупе. Конь, почуяв его слабость, метнулся к барьеру.
Вопль ужаса потряс ипподром. Ариарат склонился над царицей, закрывая от нее зеленое поле своей черной одеждой.
Диофанта пронизала догадка: жрец также делал ставку на Автоликовы скачки! Он подобрал норовистого коня. Смерть Митридата во дворце выдала бы его с головой. Народ помнил об Эвергете!
Мальчик висел на боку у скакуна. Еще одно мгновение, и он ударится головой о мету…
На глазах у зрителей произошло чудо. Митридат подобрал поводья и натянул их одним рывком. Конь повел головой, почувствовав недетскую силу. Он снова вспрянул на дыбы, пытаясь сбросить седока. Но тот словно прирос к его спине. В пестром вихре неслись перед Митридатом проходы между рядами, царская ложа, желтый песок и открытые ворота ипподрома.
Крик ликованья вырвался из тысяч уст. В воздух взлетели войлочные петасы и зонтики. Народ был восхищен великолепным зрелищем.
Эллины вспоминали, что по линии Лаодики Митридат – потомок Александра Македонского. И он повторил его подвиг! Он покорил своего Буцефала. Персам Митридат казался вторым Киром, потомком которого он был по отцовской линии. Кира воспитали пастухи. Он обуздывал диких коней до того, как покорил все народы Азии.
А Митридат словно не радовался своей победе, не замечал всенародного восторга, не слышал обращенных к нему призывов. Прижавшись к мокрой шее покорного скакуна, он мчался к воротам. Царские стражники бросились ему наперерез. Но кто-то из зрителей швырнул в них сосуд с горящим горным маслом. Кони отпрянули в сторону. И Митридат успел проскочить. Мелькнул его голубой хитон и исчез.
В овраге
Человек в коротком плаще – на вид ему можно было дать лет двадцать пять –