В окнах уже садилось весеннее солнце, когда мы наконец зашли в комнату. Обнявшись, с жаром поцеловались. Легли, губами губ касаясь, оба дрожим… В этот день ушла ее невинность. Счастью моему не было предела. Она моя! Огонь любви разгорался. Провалялись в постели до вечера. Мне нужно было уходить. В любой момент могли вернуться девочки. Ира подарила мне свою фотографию, с которой я уже дома сладко заснул.
Судьбоносное решение
Я не верю в судьбу, но если все же есть – каждый лепит свою сам. Сам делает все, чтобы она была такой, как она есть.
В конце мая мы любили друг друга еще раз и в последний раз предались любви перед каникулами, а именно – 16 июня. В этот день в космос запустили первую женщину – Валентину Терешкову! Через несколько дней я проводил Иру на поезд в Ходорив. Она уехала на все лето. Я с семьей провел месяц в Евпатории.
Тридцать первое августа. Приехала Ира, и с этого момента закрутилась, завертелась и помчалась наша жизнь с космической скоростью. Уже при встрече я уловил какую-то озабоченность в ее глазах. Она сказала, что нам нужно поговорить. Пошли прогуляться по центру. Молча шли, держась за руки. Я не торопил. Наконец она остановилась, посмотрела на меня и тихо произнесла:
– Я не знаю, что делать?
– О чем ты?
Глубоко вздохнув, она выдохнула:
– Я беременна!
– Что?! – не совсем понимая, спросил я.
Презерватив, предохранение, беременность – мы не знали, что это.
– Откуда ты знаешь?
– Девочки сказали.
– А как они узнали?
– Я им сказала.
– Что сказала?
– У меня уже два месяца кровь не идет.
– Почему у тебя должна идти кровь?
– Почему, почему – так должно быть каждый месяц, – объяснила она.
– Что делать будем? – спросил я, совсем растерявшись.
– Не знаю, – тихо сказала Ира, и глаза ее увлажнились.
Присели на лавочку. Закурили. Подумать было о чем: «У Иры начинается третий год занятий. Ей шестнадцать, мне восемнадцать, и учиться мне еще год, если в армию не заберут. Так как я был на последнем курсе, мне, наверное, дадут отсрочку на год. Семью заводить мы никак не можем. Жить нам негде, да и на какие средства? Как все это рассказать родителям и что мы будем делать с ребенком?» – неслись вихрем мысли. Я обнял Иру за плечи. Она прижалась ко мне и, подняв на меня глаза, из которых пролилось несколько слезинок, спросила:
– Что же нам делать?
Я молчал. Я не знал.
– Знаешь что? Пошли в кино.
– Пошли, – сразу согласилась она.
В эту ночь я почти не спал. В висках стучало: «Что делать? Как сказать родителям?»
Первое сентября выпало на воскресенье.