Дневник лабуха длиною в жизнь. Эдвард Шик

к ней в общежитие. Иры не было. Девочки доложили, что она с подругой Оксаной пошла в клуб «Сарай» на танцы. «Могла бы мне сказать, – подумалось, – тоже поплясал бы, и вообще – почему она так поступила?!» Я пошел в «Сарай». Танцевальные площадки города всегда были заполнены. Львовяне – народ веселый, потанцевать любят. У клуба толпились люди. Много дружинников – драки были нормальным явлением. В этот вечер было особенно многолюдно. Оказалось, что недавно на Высоком замке повесили чернокожего студента медицинского института. В последний раз его видели на танцах в этом клубе. Говорили, что студент в пылу спора с девушкой по причине отказа танцевать с ним затушил окурок об ее лоб. Львовянам не нравится, когда их девчатам тушат окурки о лоб, и студента повесили. На каждом углу маячили дружинники. После недолгого наблюдения у меня созрел интересный план. Подошел к дружиннику постарше.

      – Послушай, тут к вам прошли две четырнадцатилетние девчонки, могут быть неприятности от милиции. Одна из них моя сестра.

      – Где? Какие девчонки?! – к моему удовольствию всполошился дружинник.

      – Пошли покажу.

      Мы подошли к большому окну. Посреди зала среди танцующих пар выплясывали веселые Ира с Оксаной. Я указал на них. Дружинник, что-то проворчав, поспешил в зал. Через окно наблюдал, как девчата возмущались, когда их выводили. Я, чувствуя свою правоту, стоял улыбаясь, держа руки в карманах, не скрываясь, недалеко от входа. Заметив меня и все поняв, девчонки подскочили ближе:

      – Ага, так это ты подстроил! – и сердито, с презрением быстро зашагали прочь.

      Два дня мы не разговаривали. На третий день я сказал, что без нее на танцы не пошел бы. Она промолчала. Мы помирились.

      Девушки, делившие с ней комнату, часто по воскресеньям ездили к себе домой. Все они жили в двух-трех часах езды от города. Ира часто домой не ездила, говорила, что из-за отца. Он пил и иногда поколачивал маму. Она его не любила. Мама была доброй, заботливой и часто приезжала к ней. Привозила котлеты, вареники и разную другую снедь.

      Как-то раз, когда девчонки разъехались и приезд Ириной мамы не ожидался, я остался у нее на ночь. Дома сказал, что останусь ночевать у ребят в общежитии.

      Я был на седьмом небе. Мечтал, что наконец-то у нас будет то, что у меня было с Наталкой. Я не раз грезил об этом по ночам. Еще я знал, что с Ирой все будет иначе, ведь я люблю!

      Но не тут-то было. Она разрешила мне снять только обувь. В брюках и рубашке провел с ней всю ночь. Утром возвращался домой как матрос, широко расставляя ноги, с припухшими от поцелуев губами.

      Учебный год подошел к концу, и Ира уехала домой. Папу пригласили поиграть на два месяца в ресторане в Ялту, и, как всегда, он прихватил свою семью. Отдыхать, плавать, загорать, конечно, было здорово, но все же я торопил время. С нами отдыхала вместе со своей мамой одна дальняя родственница. Симпатичная, белявенькая, веселая Лена, младше меня на год. Мы плавали на катере в Воронцовский дворец, вечерами катались на качелях. Пили кумыс на набережной. С ней было весело, хорошо,