Солдат спешит. Его душа распята –
По всем дорогам чёрные кресты.
Не знает он, что ждут его погосты
Родных и близких. Он давно в пути.
Ещё всё горе у солдата впереди.
А кирзовые сапоги уже истёрты,
Ему ещё идти, идти, идти…
Господь Всевышний, отложи заботы,
Солдату помоги осилить версты,
Судьбину помоги перенести.
Вдова
Полевые травы с цветами
Ей охапками собирал
И пылающими губами
Дорогое лицо ночами
Поцелуями покрывал.
Он с распахнутыми руками
Прибегал, запыхавшись, в дом,
Даже куртку снять забывая,
Косы русые жадным ртом
Целовал, на ходу снимая
Блузку, вышитую крестом.
Точно так спешил к Жозефине
Бонапарт, любовью горя.
Утопал в любви, как в пучине,
Не снимая шпагу с ремня.
В коммунальной квартире скромной
Обнимала жена, шепча:
«Ну, куда спешишь, неуёмный,
Ну, чего торопишься зря?»
На заре покинул влюблённый
Недолюбленную жену.
Светом утренним озарённый
Навсегда ушёл на войну.
Чёрной шалью вдова покрыла
Постаревшее в ночь лицо.
Перед образом положила
Позолоченное кольцо.
А у сердца она носила
Опоздавшее письмецо.
Слёзы горькие ночью лунной
На иссохших губах дрожат.
Сколько сильных, влюблённых, юных
Под родимой землёй лежат!
Невозможно умом человечьим
Осознать боль утраты той,
Звёздный путь бесконечный, Млечный,
Да огонь на Могиле Вечной
Сторожат их сон и покой.
Покаяние
Колышет в поле ветер синий лён,
Лежит под ним погибший батальон,
А вдоль дорог с судьбой наедине
Седые матери склоняются к земле.
Им, постаревшим, не забыть войну
И сыновей, погибших за страну.
Плывёт над миром покаянья стон –
Война не знает пышных похорон.
В полях бушует юная весна,
Ей, молодой хозяйке, не до сна,
Она всем неутешным каждый год
Свои тепло и нежность раздаёт.
Ей откликаются шальные соловьи
Мажорным хором страсти и любви.
А нам, живым, чем искупить вину
За материнскую судьбу и седину?
Чем ваши боли можно утолить?
Каким святым о здравии молить?
Как слёзы, по берёзовым стволам
Струится сок к склонённым головам,
И слышен шелест в молодой листве:
«Простите нас, живущих на земле».
Я на свою заветную межу
Венок цветов весенних положу
Всем тем, уснувшим вечностью во мгле
Во имя новой жизни на земле.
В весеннем расцветающем краю
Жива моя, пусть малая частица,
Я