– Я пришла… – робко начала мисс Петтигрю.
– Который час?
– Когда я начала звонить, было в точности десять. Как вы и указали, мисс… Мисс Лафосс? Я здесь уже пять минут. Сейчас пять минут одиннадцатого.
– Боже!
Неожиданная собеседница мисс Петтигрю круто развернулась и исчезла из виду. Войти она ее так и не пригласила, но призрак нищеты, стоящий перед некогда благородной дамой, продолжал подталкивать ее к безрассудным поступкам: мисс Петтигрю зашла и прикрыла за собой дверь.
«Без собеседования не уйду», – решила она.
Она успела заметить полу одежды, скрывшуюся за дверью соседней комнаты, и сразу услышала настойчивый голос:
– Фил! Фил, лежебока! Вставай! Половина одиннадцатого.
«Склонна к преувеличениям, что на детей влияет пагубно», – отметила мисс Петтигрю.
Пауза дала ей возможность осмотреться и оценить обстановку. Роскошные подушки на еще более роскошных креслах и диване. Пушистый, словно бархатный, ковер со странным, бесформенным узором. Невероятные, умопомрачительные занавески на окнах. На стенах – картины, свойства… весьма нескромного, определила для себя мисс Петтигрю. Безделушки всех цветов и размеров на каминной полке, на столе и этажерках. Ни одна из вещей не сочеталась ни с одной другой. И вместе с тем каждая сверкала необычностью, экзотикой, от которой захватывало дух.
«Для порядочной женщины комната вовсе неподобающая, – подумала мисс Петтигрю. – Моя дорогая мать ни в коем случае не одобрила бы. И все же… И все же – да, о, да, несомненно, именно такая, какая только и подошла бы этому воздушному созданию, столь внезапно упорхнувшему».
Она еще раз сурово и неодобрительно оглядела комнату, но неодобрение в ее груди уже теснилось странным чувством, похожим на возбуждение. Именно в таких квартирах и происходили события, случались явления, а их удивительные обитатели, вроде ее мимолетной собеседницы, вели кипучую жизнь, полную опасностей и приключений.
Вспугнутая собственными мыслями, принявшими столь легкомысленный оборот, мисс Петтигрю резко окоротила разыгравшееся воображение и направила его в практическое русло.
«Однако, дети, – размышляла она. – Где в этой невозможной комнате возможно играть или заниматься с детьми? Пятно грязи или чернил на этих подушках – это же святотатство».
Из-за двери соседней комнаты, являвшейся, по всей видимости, спальней, до мисс Петтигрю доносились звуки оживленной перепалки. Уютно-ворчливый баритон какого-то мужчины:
– Ну перестань. Иди сюда.
И высокий, требовательный голос мисс Лафосс:
– Ни в коем случае. Мало ли, что ты все еще сонный. Я-то уже встала, и у меня этим утром много дел. Не думай, что можешь тут спокойно прохрапеть до полудня, мне эту комнату