Он шел среди базарных рядов, где каменную руду можно было обменять на всякого рода предметы быта или одежду. Основную часть руды относили к подъемнику, где рудокопам взамен выдавалась пища. Представители крови Гирн зачастую брали мясную продукцию, и только Гирнгримгрон всегда брал исключительно злаковые пластинки, выглядевшие как спрессованные травы, усыпанные разнообразными приправами. Мяса можно было получить гораздо меньше, чем этих пластинок. Мясной рацион, которого могло хватить на два восхода Ирао, можно было заменить на количество пластинок, которого могло хватить на десять восходов. Он делал так не потому, что не любил мясо, а чтобы оставшуюся руду обменять на дополнительный отдых. Надсмотрщики крови Драм заносили его в список отдыхающих, и он мог совсем безнаказанно не посещать столь нелюбимую шахту. Большинству представителей крови Гирн, некогда было отдыхать, им постоянно приходилось добывать руду, чтобы покупать еду для своих семейств. А так же покупать увеселительный напиток, который они называли «авно». Рудокопы выпивали авно и становились пьяны и веселы, что как им казалось, помогало им отдохнуть от тягостных работ.
Гирнгримгрон был одинок, и от того был вполне счастлив. Он не нуждался в употреблении того напитка, который дурманил его сородичей. У него не было ни родственников, ни семейства, его родители погибли при обрушении одной из шахт, когда он был совсем ещё младенцем. Но его не бросили погибать, разные семейства Гирн, порой брали его на проживание, чтобы даровать ему должный уход, пока он сам не смог позаботиться о себе. Подрастая, он стал понимать, что был бременем для семейств, у которых пребывал и поэтому в раннем возрасте решил отправиться работать в шахту. Он был самым юным рудокопом Аркфара. Пока остальные дети его возраста играли и веселились, он, наравне с взрослыми Аркфарийцами уходил в шахты, чтобы работать. Драмдрудор, всегда был надсмотрщиком шахт, где добывал руду Гирнгримгрон. Он почему-то отнесся весьма снисходительно к нему, когда увидел, как тот, будучи совсем ещё юным мальчишкой, волочил за собой огромную и тяжелую кирку. Тогда он распорядился, чтобы для него сделали кирку поменьше и полегче. Мальчик был рад, что ему не пришлось поднимать инструмент весивший, казалось, тяжелей, чем он сам. Он даже с некоторым энтузиазмом взмахивал своей маленькой и легкой киркой. Но вот