Врачи и медицинские сёстры, молча, слушали то, о чём говорил их главный врач, а теперь начальник военного госпиталя. Они пока ещё не осознавали того, что мирная жизнь для них закончилась, и начались трудные военные будни. Мало кто из них раньше привлекался к военной службе, но по своей профессии они все считались военнообязанными и состояли на воинском учёте в местном военном комиссариате.
– Сергей Павлович, мы сегодня пришли сюда, несмотря на то, что с утра воскресный день, – прервала тишину Анна, обратившись к начальнику госпиталя. – Вот я, например, даже не знала, что началась война. Я только по дороге в больницу слышала об этом разговоры людей на улицах. Может быть, вы разрешите нам всем сходить домой, чтобы взять с собой какую-то одежду и проверить, всё ли в порядке дома, прежде чем уходить из него надолго?
– Верно, Анна говорит! – поддержал свою подчинённую заведующий хирургическим отделением. – Нам нужно предупредить своих родных о том, что в нашем, теперь, госпитале вводится казарменное положение.
– Я понимаю вас, товарищи! – ответил главный врач, обращаясь сразу ко всем работникам больницы. – Нарушая правила, я разрешаю вам всем вернуться домой, но с условием, что вы все к двадцати одному часу вернётесь обратно и начнёте нести воинскую службу в нашем госпитале. И ещё сообщаю вам, что после двадцати одного часа вы получите установленную форму одежды со всеми необходимыми воинскими знаками различия. О гражданской одежде на время забудьте. Форсить, как прежде, будем после нашей победы над врагом. А победа эта будет обязательно! Враг в самое короткое время будет разбит и победа будет за Красной Армией, к которой отныне мы с вами имеем самое прямое отношение.
В зале повисла тишина. Врачи и медицинские сёстры осмысляли всё сказанное их главным врачом, который отныне стал для них начальником госпиталя.
– Расходитесь, товарищи! – вновь