– Да вижу я всё, Наташ! Что рвёшься к нему, что страдаешь… Но не могу простить ему то, что мог потерять тебя.
– Пап, но ведь это не он. Да, в его доме, да, его друг, но ведь Тёмка наоборот, спас меня, в больницу отвез, передал меня хорошей женщине-медсестре. Пап, я люблю его. Ну разреши нам хоть один вечер побыть вдвоём. А потом я вернусь и буду послушной, – обнимала его Наташа.
– Ой, да иди, собирай вещи, влюблённая! Чего уж на вечерок-то? Сколько там до окончания вашего контракта? – рассмеялся папа.
– Спасибо, папуль, – вытирая слёзы, целовала его щёки дочка.
– С матерью на эту тему сама разговаривай. Хотя… Уж ей-то сейчас точно не до тебя.
– Поговорю. Папуль, я тебя обожаю!
– Добрый день, – неспеша подошёл к этой идиллии Виктор Петрович.
– Здравствуй! Петрович, я тебя предупреждаю: если только моя принцесса заплачет – ответишь за своего сына ты, – глядя поверх Наташиной головы, произнёс её отец.
– Андреич, я тебе обещаю, что всё чики-пуки будет, – заверил тот.
Они знакомы? Ах, ну да, папа же ездил к ним вещи забирать после выписки. И вот опять эти вещи надо тащить обратно.
– Виктор Петрович, вы поезжайте на работу, у меня тут дело одно есть, я сама доеду, – весело произнесла Наташа и отправилась… Да-да, в торговый центр, в бутик нижнего белья!
Вот оно, именно то, что понравится этому сексуальному маньяку!
– Ну что ж, Пиндюра, ты сам такой фасончик заказал, – мурлыкала Наташа в примерочной, разглядывая своё шикарное отражение. И с сожалением подумала, что недолог век этого кружевного шедевра: порвёт его этот извращуга своими шаловливыми пальчиками уже через пять минут. А может, и через три, и зубами! А может… Чёёрт, как же хочется скорей оказаться в объятиях этого брутала, а?!
Войдя в калитку дома, Наташа увидела в гараже машину Артёма.
– Не, ну как так-то, а?! – воскликнула она, вбежав в дом и находу скидывая туфли. Артём, в одних джинсах, создавал романтичную обстановочку в гостиной: он задёрнул плотные шторы на окнах, включил несколько светильников с мягким, рассеяным светом, на барной стойке стояли шампанское, два бокала, фрукты, конфеты, свечи, розы… Играли зарубежные медлячки…
Услышав Наташин приятный голосок, он повернулся, подбежал к ней, подхватил на руки, закружил по комнате.
А она обхватила его ногами за бёдра и зашептала ему на ушко:
– Тёмочка, он разрешил! Разрешил переехать к тебе, пока контракт не закончится… Только я не поняла, ты что тут делаешь? Я, понимаешь ли, бельё по твоему вкусу выбирала, хотела встретить тебя в нём, как заказывал, а ты уже тут?
– М-м-м? Купила бельё? И какое же? – он сбросил с её плеч тренч, развязал поясок на платьице и посадил на высокий крутящийся стул около барной стойки, предварительно