– Сдавай работу, Лисенко! Не слышишь, преподаватель просит, – зло рыкнула эта истеричка, – как меня достали все ваши парт-задания!
Наташа ничего не поняла. Она положила свою работу на стол и вышла за улыбающимся Леонидычем.
– Наташ, помощь твоя нужна. Психологическая, – объяснил он.
– Кому? – не поняла она.
– Артёмке твоему. Не захотела с ним вчера ночью болтать? Он «накидался» и на совет директоров сегодня забил. А его там ждут, повышение хотят предложить.
– А я в этой истории где?
– А ты – в графе «решение проблемы»: сейчас прыгаешь в тачку Петровича и вы едете его уговаривать. У тебя получится, Лисенко, я в тебя верю.
О, ну вот что за детский сад, а?
Но в груди сладенько замуркало: она сейчас его увидит! Обнимет! Поцелует!
Они с Виктором Петровичем вошли в дом. Ната тихо поднялась к Артёму в спальню, постучалась.
– Вперёд, – промычал Тёмка, – бать, я же сказал – не поеду я никуда!
Он лежал на животе, в одних трусах, уткнувшись лицом в подушку, как маленький.
Наташа, задыхаясь от нежности, метнулась к нему, положила тёплые ладошки ему на спину, а сама нагнулась к его уху и зашептала:
– Финтура, ты совсем чтоль страх потерял?! Не поедет он! Давай поднимай свою шикарную задницу и езжай на свою фирму, там люди тебя одного ждут, такого генерала!
Он удивлённо повернулся:
– Натуська?! Как ты здесь…?
А она уже тёрлась носиком о его щёки, шею, и со слезами на глазах и улыбкой на губах шептала:
– Тёмочка, я аромат твоего парфюма везде чувствовала: от вещей своих, от волос, от кожи… Казалось, что ты рядом где-то…
– А я сегодня в твоей комнате спал. Так плохо вчера было, – он обнимал её, нежно целовал, зарывался в волосах. – Ты насовсем ко мне?
– Нет, Тём. Но я сейчас поеду к папе и упаду ему в ноги, чтоб он меня отпустил к тебе. Хотя бы на денёк. Я очень соскучилась, Тём, – её губы задрожали, а из глаз брызнули слёзы.
– Ну, девочка моя, ну не плачь! Я сейчас, наверно, тоже заплачу, – Тёмкин голос слегка дрогнул.
– Не, ты собирайся давай! А я постараюсь приехать пораньше. Тебе что приготовить? – спросила Ната.
– Себя, – прижал её к себе Артём.
– Обмазаться шоколадом? Или взбитыми сливками? – мурлыкнула она.
– Не. Упаковаться в красивое бельё, – пошленько закусил губку Тёма.
– Красное? Чёрное? – пыталась угадать Ната.
– Телесное. Чтоб было непонятно сразу, в белье ты или нет. И тоненькое, кружевное, чтоб было всё видно, – пожелал Артём.
– Извращуга! – в очередной раз выдохнула ему в губы Ната. – Одеваться-то будем?
– Будем.
– О-о-о, – ухмыльнулась она, поднимаясь с кровати, – а вот с таким «художеством» у тебя сейчас ни одни брюки не застегнутся.
Его мужское достоинство просто выпирало из «боксёров»!
– Ну так помоги, – произнёс он, опустив её ладошку на свой член.
Наташа приспустила его «боксёры», взяла в руку это богатство