Рядом с ними встал и третий журналист, который был для меня сейчас особенно дорог – Прохоров Петр. Он и улыбался и кивал мне, а взгляд его излучал необыкновенное тепло. Почему я раньше этого не замечала? Может оттого, что мы никогда с ним не общались? Я-то думала, что он даже имени моего не знает. А также, я представляла его как заносчивого, высокомерного парня. Только благодаря его фобии, я не возненавидела его, как Роберт. Как же я ошибалась. Теперь я вижу это. Я посмотрела вниз, на листы с текстом и мне вновь стало немного не по себе.
– Семенова! Тебе не нужны листы, текст будет появляться перед тобой на мониторе, читай его внятно и понятно. Да, и не так, чтоб это было заметно! – настроил меня Альберт Эдуардович, после чего обратился к Лене – забери у нее листы, сейчас начнем снимать.
Меня вновь начало колотить. Вот-вот начнется съемка. Лена подошла и забрала листы, пожелав мне удачи.
– Расслабься, Семенова!
Но это было не так-то легко. Почему-то вся моя злость сейчас была направлена на Еву. Зачем ей было все это рассказывать? Стоп! Я же сама попросила! Но это ведь она натолкнула меня на действия. Сидела я, спокойно, нигде особо не выделялась и тут бац!
– Мотор! – скомандовал начальник и внутри меня все оборвалось. Перед глазами поплыло. Я никак не могла понять, что там передо мной написано. Наконец-то спустя какое-то время я смогла сконцентрировать внимание и поздороваться с будущим зрителем.
– Стоп! Семенова! Ты будто перед казнью! Чего ты так боишься?
Я посмотрела вбок, на Прохорова и это, почему-то, придало мне сил. Он все также излучал тепло и мягко улыбался мне. И я начала говорить, уверенно и внятно.
– Молодец, Семенова! – прокричал начальник. – Было бы прекрасно, если бы ты начинала говорить после команды «мотор».
Я повторила то же самое в нужное время. Начало было идеальное. Потом во мне вновь проснулось чувство страха и все пошло под откос. В общем, начав в 13, мы закончили снимать в 14:20. Обычно съемки длились около 30-40 минут, но со мной получилось по-другому. Сколько я выпила воды за время съемки! И так долго говорить мне еще никогда не приходилось. Текста было не так уж много, но учитывая то, что читать его мне приходилось не один раз, в сумме получалось довольно много. Я то заикалась, то терялась в тексте, то забывала произнести фамилию коллеги, один раз даже исковеркала фамилию Симовой, произнеся ее как: «Елена Симонова». Что удивительно, так то, что свой текст я прочла сразу же без запинки. Просто я его помнила практически наизусть и почти не смотрела на бегущую строку. И чем ближе к завершению, тем увереннее я себя чувствовала. Я понимала, что вот-вот съемка закончится и я смогу выйти из этого помещения. И постепенно я осознавала важность происходящего, что я вот-вот попаду на экраны. Меня увидят миллионы! И это чувство необыкновенно. Страха я уже почти не ощущала. Особенно твердо прозвучали мои заключительные слова:
– Ника Семенова.