Кормчий ударил шестом, лодка слегка качнулась, Стигийские псы взвыли, осознав потерю добычи, а река с обоих бортов лодки вспыхнула яркими оранжевыми языками пламени. Мы медленно двинулись по огненному полотну, делящему все пространство на огонь и тьму аж до самого горизонта.
Я сел у левого борта, взглянул в огонь реки и оцепенел. Яркие языки оранжевого пламени выхватывали из своей глубины темные человеческие силуэты. Их было много. Очень много. Вся река была заполнена ими. Люди, преодолевая жуткое сопротивление огненной материи, поднимались к поверхности и пытались уцепиться за высокие борта лодки, обращая ко мне свои лица, обезображенные гримасами страдания и невыносимой боли. Кормчий же невозмутимо поднимал и опускал свой шест, направляя лодку по только ему одному ведомому маршруту.
– Тебе еще повезло, – задумчиво сказал он. – Ты остался на грани Линии Обреченных. Это случается очень редко. Так везет не каждому.
В это время одному из обезображенных человеческих тел, которые наполняли горящую реку, удалось зацепиться за борт и с отчаяньем в опустошенных глазах, этот человек попытался подтянуться на руках и подняться на борт. Кормчий спокойно и неторопливо ударом шеста снова отбросил несчастного в горящую бездну.
– Вот, что видят люди, находящиеся на грани жизни и смерти, при выборе своей дальнейшей судьбы, – сказал кормчий. – Они видят с нашей стороны только реку, называя ее Геенной, и не догадываются о том, что находится за ней. Это все равно что подойти к обшарпанной двери публичного дома и по ее состоянию делать выводы о качестве предоставляемых там услуг.
Я не пошевелился, наблюдая за ужасными обитателями огненной реки.
– Тот берег, с которого я забрал тебя, – продолжил кормчий, – является только входом в наш общий с Противоборствующей стороной мир. Мир, который недоступен простому смертному, пока он влачит свое жалкое земное существование. Мир, который каждому открывается в различном свете. Кто-то видит пушистые облака и столб яркого света, для кого-то это огонь, а для кого-то серая пустота истлевающих воспоминаний. Но это только вход. Это тамбур, коридор, парадная, дальше которой обычной душе не пройти.
Твоя земная жизнь явилась замечательной, можно даже сказать уникальной вещью. В ней у тебя как-то получилось соблюсти золотой баланс добра и зла. Сделай ты сегодня на один шаг больше в светлую сторону – и о возрадуйся дух человеческий, радость вечная суждена тебе. Украл бы, обманул и далее по списку – и в самом простом случае пытался бы сейчас зацепиться за край моей лодки вместе с остальными, или что-нибудь похуже.
Я