– Я не пытаю детей, не ломаю вам психику и не вытягиваю потаенные мысли, – продолжил тем временем полицейский. – Но если мне нужно что-то узнать, я узнаю. Остается только вопрос, пойдешь ты на контакт добровольно или я тебя заставлю.
Легкая небрежность и веселье из его голоса улетучились. Теперь в нем звучала неприкрытая угроза, и Даше стало страшно. Слабым утешением служил напряженный Мир, чье внимание теперь было полностью сконцентрировано на Вике. Даше казалось, что если полицейский на нее бросится и попытается ударить, Мир его остановит. От этой мысли становилось спокойнее, но девушка не позволяла себе расслабиться, без устали напоминая: рассчитывать можно только на себя.
– Говори правду, прелесть, – прошипел Вик. – Пока я не разозлился.
Даша могла поклясться, что его радужка приобрела сначала красноватый оттенок, свойственный хорошему вину в темной бутылке, а затем стала светлеть, превращаясь в ярко-алую, как цвет учительной ручки. Что за черт?!
– Как ты связана с фотографиями, прелесть?!
Он оскалился, поднимая верхнюю губу, и Даша увидела, что клыки стали еще больше. Радужка вновь стала темнее и приобрела цвет венозной крови.
Несмотря на внешнюю собранность, Мир будто не собирался вмешиваться. Вик уже пригнулся, и казалось, что он вот-вот прыгнет на девушку и повалит на пол, вцепившись в шею зубами. А Мир сидел на своем месте и даже не пытался его остановить.
– Это они их делали! – не выдержала Даша. – Мои родители! Ваша прокурор и её муж!
Вик замер и с шумом втянул носом воздух. Крылья носа его затрепетали, а в следующую секунду он обмяк и откинулся на спинку стула. Даша увидела, как его радужка стремительно возвращает себе цвет горячего шоколада.
Мир тоже заметно расслабился, и уже не выглядел таким угрюмым. Скорее даже удовлетворенным.
– Прошу прощения, потерял контроль, – повинился Вик. – Надеюсь, я не слишком тебя напугал, прелесть?..
На неё напало самое настоящее оцепенение. Раньше Даша не понимала, что такое должно было произойти, чтобы человек потерял возможность управлять собственным телом, оставаясь при этом в сознании. Теперь же она сидела, выпрямившись, как струна, на стуле и не могла даже пальцем двинуть. Ком в горле мешал дышать, глаза пересохли, но даже моргнуть никак не получалось. Чудом было уже то, что она могла дышать!
– Все, ты её сломал, – констатировал Мир, попивая остывший чай. – Теперь только утилизировать.
Вик подался вперед, протянул руку над столом и несколько раз щелкнул перед лицом девушки пальцами. Даша моргнула раз, затем снова и снова. Постепенно власть над телом возвращалась, и девушка отпрянула, едва не свалившись со стула. Она ухватилась за край кухонной тумбы и согнулась, чувствуя, как сводит желудок рвотным спазмом.
– Эй, прелесть, не бойся, я детей не кусаю, – неловко улыбнулся Вик.
– Верно, это запрещает закон их общины, –