Манежную било в падучей.
Ползло студенистое тело путча.
И вот под крылом самолета Невада.
Всё то, что вместило протяжное
И безучастное слово – расплата,
Не надо опять вспоминать.
Бесшумный лоск.
И вежливые повсюду – «Икскьюз ми», «Со́ри».
Огней неведомых море
И случайных улыбок море.
Не рассказать, как выпустили,
Как билет удалось достать.
Злополучную визу
По безмятежной ошибке
В американском посольстве дали.
И через Хабаровск, пустой и хмурый,
До Сан-Франциско
За пачку заморского чая
Мне протянула через окошко билет,
Оттого, что сжалилась почему-то,
Аэровокзальный ангел,
Агент по имени Галя,
Усталая женщина
Удрученных измученных лет.
Казино на плато.
Можно выбрать любое по настроенью.
И, от себя ускользая,
Нырнуть с головой в ослепительный шум.
И следить, как восточный хозяин
Обходит свои владенья неслышною тенью,
Бриллиантом кольца небывалых размеров пугая,
Совсем не весел, в отличье от всех,
И даже угрюм.
В «Кларио́не» зелень ковра мягка,
И цветы по нему розовеют,
Внимая руке,
Выпускающей карты из плотной колоды на волю.
И бесплатных напитков подносы
Проносят, в тугих купальниках,
Наподобье балетных трико,
Длинноногие официантки.
И кости шуршат по сухому суконному полю.
И Везувий над рушащейся Помпеей
На полушарье родном далеко.
Далеко Солянка. И дождь моросит
На Кольце Садовом.
И на Цветном в подъезде
Слабая желтая лампа горит.
Разбитая лестница. Смрадный лифт.
На четвертом живет подруга Наташа Щеглова.
Но сейчас – у матери,
Сдает иностранцам квартиру,
Чтоб концы с концами свести
И хоть как-то наладить быт.
Перед отъездом – обмен валюты.
Законы толпы безжалостно-люты.
Перекличка в семь.
Номера на ладонях. Галдеж.
Милиционер аннулировал списки,
Чем терпеливых граждан привел в состоянье смуты.
Ведь с зимы отмечались,
С работы отпрашивались.
А теперь что ж?..
А в черной очереди за маслом
По ценам, пока что ниже тех, что на рынке,
Зимою холодно
И у батарей, за дверью, – хорошо, что напротив дом,
Толкутся люди, отогреваясь,
Обсуждая политику и ее новинки,
И обратно покорно в срок возвращаются,
От тепла отрываясь с трудом.
Сон в Неваде приснился (опять повторился),
Что в булочной хлеб у метро покупаю.
Независимость от ностальгии,
Которую многие тут повсюду стремятся изобразить, —
Унизительная бравада,
Грех гордыни и ложь пустая,
Чтоб себе в трагедии