– А уж узоры рисовать и вышивать это у меня завсегда хорошо получалось, – с грустью вспоминала свою жизнь Таисия. Она задернула занавесочку и долго возилась со своим дорожным платьем пока не расстегнула все крючочки и пуговочки и не развязала все завязочки.
– Уф, – облегченно вздохнув, сняла Таисия платье. На исподнее-белую рубаху, украшенную ришелье, она надела просторную кофту и поверх нее сарафан.
– Как хорошо-то стало! – обрадовалась она, достала мягкие кожаные черевички и надела поверх тонких шерстяных носков. Покрутила ногами, порадовалась:
– Ну, теперь можно и барыню сплясать!
– Что же они мне с волосами – то сделали? – она потрогала копну волос, собранную на макушке, поскольку волосы были длинными, то с макушки были заплетены в несколько косичек, которые каралечками обложили по голове.
– Вот беда еще на мою голову! – Таисия целый час расплетала эти каралечки и расчесывала волосы деревянным гребнем. Темно-русые волосы одеялом покрыли всю ее спину. Она заплела их в тугую косу и змейкой пустила ее по спине. Длинные и густые волосы Таисии были большой обузой для нее, голова уставала их носить, дома она выстригала под косой большой пучок волос, а здесь было как-то несподручно это делать.
– Я же мужняя жена. Нельзя мне с непокрытой головой ходить, – она достала из сумки белый платок и ловко завязала его назад вокруг головы.
В своей одежде Таисия стала еще краше. Лошади бежали в нормальном темпе, колокольчик звенел, Стоян красивым басом затянул ямщицкую песню:
Вот мчится тройка удалая
Вдоль по дороге столбовой,
И колокольчик, дар Валдая,
Гудит уныло под дугой.
Ямщик лихой – он встал с полночи,
Ему взгрустнулося в тиши
И он запел про ясны очи,
Про очи девицы-души:
«Ах, очи, очи голубые!
Вы сокрушили молодца;
Зачем, о люди, люди злые,
Вы их разрознили сердца?
Бархатный голос искусно выводил слова песни, они неслись над бескрайней темной тайгой, которая простиралась до горизонта справа и слева от дороги. У Таисии из глаз катились слезы. Она думала о муже, которого не видела почти 6 лет.
Вдруг повозка внезапно остановилась. Ямщик перестал петь. Таисия выглянула из окна. Впереди дорогу преграждала идущая колонна арестантов, гремя кандалами. Арестанты шли по этапу на государственные шахты и рудники в Нерчинск.
Стоян громко крикнул:
– Дорогу почтовой карете!
Охранники на лошадях, оттеснили арестантов к краю дороги. Проезжая мимо, Таисия с любопытством и жалостью смотрела на измученные лица заключенных, среди которых были также и женщины. К вечеру благополучно добрались до Нерчинка. Место на постоялом дворе и лошади для почтовой кареты всегда готовы. Осталось проехать еще 300 верст до Кяхты,