«И куда подевался народ? Не мог же я всех проспать. Значит, всё же заснул, а не халтурил, как остальные».
Крупногабаритная проводница маршрутки наделила его весьма небрежным взором и демонстративно ухмыльнулась, очевидно, намереваясь что-то сказать. От этой усмешки неприятный шелест головной боли только усилился. Дмитрий поспешил ответить беглым равнодушным, не лишённым колкости взглядом и отвернулся, выискивая в окне что-нибудь более интересное, чем невольное лицезрение вызывающей физиономии.
– Ну, чё? (небольшая пауза) Выспался? – с радостной издёвкой, довольно-таки неожиданно, хрипучим голоском прорычала женщина, да ещё так громко, что Дмитрий даже вздрогнул. В обтянутом обильным шумом салоне она будто побоялась, что пассажир её не услышит, и решила раскрыть все возможности своих голосовых измученных сигаретным дымом связок.
Такого неуважительного отношения, такого нахальства в данной ситуации предвидеть не смог бы никто. Тем более, как таковой повод отсутствовал. Может быть, в свои тридцать три года он и выглядел слишком молодым, что друзья порой называли его подростком, в шутку конечно, но ведь это не предлог обращаться с пассажиром поносом бесцеремонных замашек.
Как человек не в меру, может даже излишне, сдержанный, Дмитрий посмотрел на неё, стараясь вложить в свой взгляд максимум равнодушия и не отвечая на хамство, закрыл глаза. Если бы молодой человек носил шляпу, то сейчас не поленился бы натянуть себе на лицо, проигнорировав тем самым толстуху. Но у него никогда не было столь неординарного головного убора, поэтому Знаков просто закинул голову назад и опустил веки. Однако, та упорно не собиралась закончить на этом – она бросила на него новую порцию сиплых нареканий, выплёскивая на «мужчине-подростке», вероятно накопившуюся за долгую трудовую деятельность злость:
– Ты глухой что ли? Ау-у-у! Глухня-я-я!
Вновь это прозвучало, будто женщина норовила переорать пробегавший мимо вагонный состав.
– Точно глухой. Эй, готовься к выходу – твоя остановка. Конечная станция! Всё – приехали, понятно? – вызывающе вставила она и тут же добавила, – Ту-ту-у-у, глухня!
Ужасно довольная собой, совершив, по-видимому, очередной ежедневный подвиг, она коротко и звучно засмеялась. Прокуренный наполненный