Старшая выпрямила спину: не сказать, что до этого момента её осанка представляла скрюченный буквой «С» хребет, но сейчас, приняв воспитательную позу учителя, не понаслышке знающего, что нужно делать в подобного рода случаях, она показалась Дине действительно выше, чем обычно.
– Иди-ка, поспи пару часиков, тебе же будет лучше. И не думай, что мне трудно. Какая ерунда! – махнула она рукой и, улыбнувшись, поспешила добавить, – я так уж и быть подежурю пока одна.
Младшая уставилась на сотрудницу и, словно прогнав накатившую на неё дремоту, с неловким возмущением затрясла головой и шёпотом произнесла:
– Не пойду я спать – надо ребёнка успокоить.
– Да, что ты как неродная? Схожу я к нему, и всё будет в норме! Иди уже поспи, отдохни. Глядишь, и нервишки восстановятся.
– Нет, не хочу. Я сама проверю, – настаивала на своём Дина и с какой-то неестественной суетливостью оживилась, видимо окончательно прогнав полусон.
Воцарилось молчание. Ещё несколько секунд Света со всей возможной строгостью, которую только могло произвести лицо матери двух детей, обеспокоенной здоровьем своих отпрысков, смотрела на младшую, стараясь всё же постигнуть смысл странного поведения коллеги, и, наконец, сдалась:
– Ладно, как хочешь. Не желаешь отдохнуть, и не надо, – и тут же добавила, – Тебе нет смысла напрягаться, мы можем сходить вместе. И вообще, что такого в том, что схожу я? Нашла общий язык с малышом – отлично. Но ведь я здесь тоже не просто так нахожусь! – теперь образ воспитателя сменил образ человека, вынужденного отстаивать свои права. – Давай, всё же я схожу к нему?
– Нет, не нужно, я успокою, – бросила Дина и направилась к выходу, – тем более он уже привык ко мне.
– Ну, да, – возмутилась старшая и поспешила вставить, – Когда успел?
Только девушка уже не слышала её. Перебирая налившимися свинцовым страхом ногами, младшая двигалась туда… Где поджидал он… Тот, кого на самом деле нет; тот, чьё существование – лишь плод разбушевавшегося воображения; тот, кто смог подчинить её волю и растоптать равновесие души и тела, оставив ужасный шрам в памяти. Какая-то невидимая рука, казалось, направляла её, клещами тянула туда… к мальчику.
«А ведь ничего этого нет, и не имеет смысла тащить туда свою задницу».
Маленькая робкая надежда загорелась в душе: ничего и не было, всему виной усталость, и… моргающий свет.
Чёрт возьми, почему она, вдруг вспомнила о нём? Почему именно сейчас, в эту самую минуту, когда путь длиной лишь в два десятка шагов превратился в вечность, когда тело не принадлежит себе, когда мир уже не тот что был раньше? Да что происходит?
«Да, что же творится со мной?»
Стук сердца, страдания души, обречённой навечно биться от неведомой болезни, и… его дыхание, источающее запах страха – вот что поглотило девушку. Мысли, одни только мысли вокруг. Они кружатся, вертятся и колотят друг друга. Их бесчисленное множество,