– Нет. Как я могу есть, когда моя мать все варит в одной кастрюле: и мясное, и постное! Кастрюля впитывает в себя мясо, и я не могу есть даже постную пищу из нее.
– Дитя мое, но твоя мать такая чистюля, она хорошо моет посуду водой с золой…
– Нет, – отвечал Арсений.
И хотя он часто чувствовал себя без сил; и даже, случалось, падал от головокружения на пути из школы домой и отползал с дороги в сторону, боясь, что расскажут родителям, – внимательный доктор нашел бы у него признаки малокровия, – но сам преподобный, вспоминая с улыбкой ту нежную пору, говорил, что куска лепешки и полстакана воды ему хватало вполне: «я просто летал от радости». Благодаря этой легкости и радости он карабкался на деревья, взбирался на обрывистые скалы и там читал свои дорогие жития и молился. А однажды, вдохновляясь примером столпников, поднялся на вершину крутой скалы над ущельем, по дну которого глубоко внизу протекала река Аос, и провел в молитве весь день, не позволив себе присесть и вовсе без пищи. В сумерках он спускался уже на ощупь, рискуя сорваться в пропасть, но окрыленный радостью! Ведь ему удалось хоть немного побыть столпником. А со страхами он боролся не только на скалах или в лесу, но, например, и на кладбище, залезая с вечера в пустую могилу и молясь в ней до полуночи.
Конечно же, такой распорядок дня не оставлял юному аскету ни времени, ни сил для развлечений и обычных мальчишеских игр. Через несколько десятков лет дети тех, с кем он не играл на улице, потянутся к нему людским караваном на Святую Гору Афон с вопросами: как не проиграть жизнь, как спасти себя и детей в бегущем с ускорением человечестве?
Перед полуднем. Горячая юность
Арсений хорошо окончил начальную школу. В Греции обучение в ней и раньше, и сегодня составляет шесть лет. В 1930-е годы многие дети из бедных семей по завершении шестилетнего курса вынужденно отрывались от школьной скамьи и уходили работать. Трудолюбивые Эзнепидисы не бедствовали и могли позволить Арсению продолжить учебу. Для этого требовалось перебраться в Днину, потому что Коница, городок невеликий, своей гимназии не имела. Родные упрашивали сына, быстрого умом и прилежного, учиться дальше, думая, что он по своей обычной совестливости не желает быть отцу и матери в тягость. Но Арсений обнаружил такую твердую решимость остаться дома и учиться на плотника, что его оставили в покое. Ему самому стало ясно, что пришло время по-взрослому осуществить желание, зернышком когда-то упавшее в душу: сделать своим земным ремеслом искусство столяра-плотника, в подражание Господу Иисусу Христу.
В столярной мастерской он показал себя усердным подмастерьем: безотказным и, хотя и не с первого дня, ловким и умелым. И за товарища-лентяя делал работу, чтобы мастер не кричал. Правда, увещевал приятеля, говоря, что если тот хочет стать мастером и денежки получать, о которых столько мечтает, – надо работать.