На попутных машинах Ситников к назначенному времени прибыл в зал заседания районного суда, в сумрачную комнату с подиумом для судей и длинными лавками для зрителей. Появилась Тамара Петровна с представителями колхоза. Пришла бухгалтер РОНО. Важно прошествовала на своё место судья – женщина лет тридцати, с тёмными волосами, одетая в строгий чёрный костюм. Сидя за столом, она зачитала заявление директора Оглоблинской школы.
Владимир Леонидович впервые попал на суд и, находясь в первом ряду, с любопытством снизу вверх смотрел на судью. После зачитывания различных документов, опроса Гребешковой, ревизора отдела образования, бухгалтера сельского Совета, судья резким, казённым тоном спросила у директора школы:
– Какие вы предлагаете применить меры к завхозу вашего интерната? Ваше личное мнение?
Ситников встал, поправил подвёрнутые рукава белой рубашки и убеждённо ответил:
– Тамара Петровна обязана возместить ущерб, причинённый государству, – и сел на лавку.
К великому удивлению Владимира Леонидовича, коротышка-ревизор отдела образования, которая раньше была возмущена безответственным отношением к казённому имуществу Гребешковой, на такой же вопрос, который задала ей судья, глядя из зала вверх, в лицо судьи, нежным, певучим голосом ответила:
– Я полностью доверяю суду и заранее согласна с его решением.
Представитель колхоза «Ударник», сухощавая рослая женщина в больших сверкающих очках, доложила суду, что руководство колхоза положительно оценивает работу завхоза интерната Гребешковой, ценит за безупречную честность и добропорядочность, а пропажа имущества объясняется поведением проживающих там детей, поэтому хозяйство выделит средства на покупку недостающего имущества. Сказав на едином дыхании эту тираду, она подошла к судейскому столу и положила на него листок бумаги, видимо, ходатайство председателя колхоза. Суд удалился на совещание.
Все присутствующие в зале разбрелись на группы, оживлённо разговаривали, смеялись. Лишь Ситников один, словно чужой человек, сидел на скамейке и тоскливо смотрел в маленькое окно, выходящее на северную, теневую сторону и загороженное зелёной кроной вяза. Наконец секретарь объявила: «Суд идёт!» Все, заняв свои места, встали. Судья зачитала постановление, суть которого сводилась к тому, что ввиду ходатайства руководства колхоза «Ударник», по отношению к Гребешковой суд решил никаких мер не применять.
Владимир Леонидович, оскорблённый и униженный, вышел из двухэтажного здания суда. Было пять часов вечера, и сильная жара ещё не спала. Представитель колхоза, сверкая очками, подошла к Ситникову и, сказав, что автобус