И как ей казалось, аппетит её блюда не понижали. Особенно свёкор, Николай Иванович, часто нахваливал Машу, выходя из-за стола.
– Спасибо, Машенька, всё было очень вкусно. Замечательно.
Но вскоре ей стал мешать токсикоз. С трудом приготовив еду, она пряталась у себя в комнате. А за месяц до родов просто боялась кухни. Боялась, что вместе с желудком из неё вывернет и плод. Старалась больше бывать на улице, выходить на балкон. И хоть зима была суровой, она на воздухе чувствовала себя лучше.
Но когда пусто в желудке, тогда становится тесно мыслям в голове, особенно претенциозным. К тому времени Галина Васильевна уже призабыла о сопровождающих беременность недугах, или их тяжесть, и на бездеятельность невестки поглядывала с осуждением. Иногда и высказываясь в её адрес:
– У девочки, похоже, лень вперёд неё народилась. – Или: – Да какой там токсикоз?.. Знаем, что это такое, переживали и не раз. Да, Шурик, хлебнёшь ты ещё с ней ушицы по самые ноздри. Не послушал нас, вот и попал, как кур в ощип.
Умонастроения мамы живо отпечатывались на промокашке, и она, Маринка, без стеснения высказывала свои претензии и недовольство по содержанию квартиры, особенно за неприготовленную пищу. Придя со школы и не найдя на кухне обеда, она входила бесцеремонно в комнату к молодым, навалясь плечиком на косяк двери и сложив руки на груди, спрашивала:
– Ну и чем ты тут занималась, что жрачки не приготовила?
Маша вначале пускалась в объяснения, при этом иной раз, преодолевая приступы тошноты даже при упоминание о еде.
– Не могу, Мариша. Всю, до кишок выворачивает… Прости. Посмотри там, в холодильнике что-нибудь сама. Поджарь себе яичницу, колбаску.
Девочка презрительно фыркала и уходила.
Потом Маша отвечала уже с вызовом:
– Читала. Во, смотри – повесть «О настоящем человек»! – бросая на стол томик «Граф Монте Кристо».
Но девочка всё равно не понимала, и Маша уже более откровенно, едва ли не со злостью, выражалась.
– Рыгала! А если будешь со жрачкой приставать, то прямо здесь, перед твоими ногами рыгалет