Глава VI
Нижеизложенная беседа, имевшая место меж подругами однажды утром в бювете, после восьми или девяти дней знакомства, приводится как образчик горячей их взаимной симпатии, а равно тонкости, благоразумья, оригинальности мышленья и литературного вкуса, каковые отмечали оной симпатии резонность.
Они договорились о встрече; и поскольку Изабелла явилась почти пятью минутами ранее подруги, первая же реплика, естественно, гласила:
– Драгоценнейшее созданье, что тебя так задержало? Я жду тебя по меньшей мере вечность!
– Правда? Мне ужасно жаль; а я-то думала, что приду вовремя. Всего лишь час дня. Надеюсь, ты недолго здесь пробыла?
– Ах! Десять столетий, не меньше. Честное слово, уж полчаса. Но теперь пойдем, присядем вон там в углу и станем блаженствовать. Я хотела поведать тебе сотню разных разностей. Во-первых, я так боялась, что утром пойдет дождь, – я как раз собиралась выходить; прямо ливень надвигался, и это бы меня убило! И знаешь, в витрине на Милсом-стрит я вот только что видела наикрасивейшую в мире шляпку – очень похожа на твою, только ленты маковые, а не зеленые; жизнь бы за нее отдала. Но, драгоценная моя Кэтрин, чем ты нынче занималась? Читала ли дальше «Удольфские тайны»?[16]
– Да, стала читать, едва проснулась; я уже добралась до черной вуали.
– Ой, правда? Как прелестно! Ах! Ни за что на свете не скажу тебе, что под черной вуалью! Тебе же страсть как хочется знать, а?
– О, ну еще бы, очень – что бы это могло быть? Только не говори – ни за что на свете слушать не хочу. Наверняка скелет; я уверена, – там скелет Лаурентины[17]. О, я в восторге от этой книги. Уверяю тебя, если б не встреча с тобою, я бы ни за что с нею не рассталась.
– Драгоценное созданье! Как я тебе признательна; а когда дочитаешь «Удольфские тайны», мы вместе прочтем «Итальянца»;[18] и я составила для тебя список – еще десяток романов, а то и дюжина.
– Честно? Ой, как я рада! Какие же?
– Одну минуту, я зачту; вот они у меня в памятной книжке.