Сей критический отзыв, коего праведность, увы, не была прочувствована бедняжкой Кэтрин, завершился у дверей обиталища г-жи Торп; и при встрече с оной г-жою, углядевшей их сверху, проницательный и непредубежденный читатель «Камиллы» обернулся почтительным и нежным сыном.
– А, мамаша! Как делишки? – молвил он, от всей души потрясая ей руку. – Где вы добыли это издевательство, кое у вас нынче на голове? В этой шляпе вы смахиваете на старую ведьму. Мы с Морлэндом пару дней поживем у вас, так что найдите нам где-нибудь поблизости ночлег.
Сия тирада, по видимости, утолила все потаеннейшие желанья материнского сердца, ибо г-жа Торп приветствовала сына в восторге и ликованьи. Засим г-н Торп уделил равную долю братского вниманья двум младшим сестрам, осведомившись, как у оных делишки, и отметив, что обе смотрятся записными уродинами.
Манеры г-на Торпа не согрели Кэтрин душу; однако он был другом Джеймса и братом Изабеллы, и вдобавок от упреков Кэтрин ее подруга откупилась, уверив гостью, едва они вдвоем удалились созерцать шляпку, что Джон полагает свою новую знакомицу очаровательнейшей девушкой на свете, а сам Джон – пред расставаньем взяв с Кэтрин слово танцевать с ним ввечеру. Будь Кэтрин старше или же тщеславнее, подобный штурм впечатленья бы не произвел; но когда сплетаются юность и робость, потребна необычайная крепость рассудка, дабы устоять пред соблазном, каковой являют собою объявленье тебя очаровательнейшей девушкой на свете и столь ревностное приглашенье к танцам; посему, когда брат и сестра Морлэнд, час просидев с семейством Торп, направились к г-ну Аллену и Джеймс, едва за ними закрылась дверь, вопросил:
– Ну, Кэтрин, как тебе понравился друг мой Торп? – она, вместо того чтобы ответить, как, вероятно, поступила бы, не будь в сем замешаны дружба и лесть, «мне он не понравился вовсе», откликнулась тотчас:
– Очень понравился; мне кажется, он очень приятный.
– На земле не бывало человека благодушнее; отчасти болтун; однако, представляется мне, вашему полу такое по душе; а прочие его родные как тебе нравятся?
– Очень, очень; особенно Изабелла.
– Я ужасно рад сие слышать; она из тех молодых дам, коих я хотел бы видеть средь твоих подруг; столь здравая, столь обаятельная, настолько лишена жеманства; я всегда хотел, чтобы вы познакомились; и она, похоже, очень к тебе привязана. Превозносит тебя до небес; а похвалою такой девушки, как юная госпожа Торп, даже ты, Кэтрин, – нежно взяв ее за руку, – можешь гордиться.
– И я горжусь, – отвечала она. – Я люблю ее несказанно и счастлива, что тебе она тоже нравится. После твоего гостеванья у них ты в письмах почти о ней не поминал.
– Ибо думал, что вскоре тебя увижу. Надеюсь, вы будете дружить, пока ты в Бате. Она обаятельнейшая девушка; и какой развитой ум! Как любят ее родные; она, бесспорно, всеобщая любимица; и как восхищаются ею в сем городе, не так ли?
– О да, мне кажется, очень восхищаются; господин Аллен считает, что она красивейшая девушка