Равноденствие. Константин Латыфич

каждый пассажир, двигаясь

      согласно утвержденному расписанию,

      вдруг делает шаг в сторону,

      сталкиваясь плечом

      с другим пассажиром.

      И по правую сторону от порта

      уходящий под «Прощанье славянки»,

      белый, с поблескивающим на борту названием,

      (которое плохо видно с берега) – теплоход,

      где на третьей палубе уже начинаются танцы.

      А прямо по курсу загораются бакены.

      Качающиеся речные лампады,

      чей трассирующий по воде свет

      определяет движение корабля

      точно по центру – между темных холмов.

      С одного из которых, спускаясь вниз,

      через лес с доледниковыми травами —

      тимьяном, ясколкой, – снова приходишь туда,

      где береза, становясь ферзем,

      пытается, ставить шах тополю,

      который раскручивает остывающую,

      покрытою росой поляну

      по часовой стрелке.

      Правое и левое

      перестает быть

      правым и левым.

      И буквы каждого сказанного слова,

      даже не получившего подтверждения,

      видятся в темноте

      частью горящей азбуки.

      И, меняясь местами, текут

      как заговоренное Теслой электричество.

      Как золотистые рыбы, обменивая

      воспоминание на воспоминание.

      Страх на страх.

      Стыд на стыд.

      Предчувствие на предчувствие.

      И желание дома

      на желание такого же дома.

      И не важно —

      на каком языке.

      Лабиринт III

      Светлой памяти друга моего Саши Внученко

      The archaeologist’s spade delves into dwellings vacancied long ago

W. H Auden

      Упомянувши здесь о юности, я готов воскликнуть: земля! земля!

Ф. Ницше «О пользе и вреде истории для жизни»

      …отворит он, и никто не запрёт;

      запрёт он, и никто не отворит.

Книга Исаии (22; 22)

      1

      …и не важно – на каком языке говорят с тобой те,

      чей облик, по свидетельству многих, – ужасен.

      Этот страх – есть конец языка и начало того,

      что за словом любым оставалось,

      его подтверждая всегда. О чем можно было сказать:

      «Так и есть». И это самое: «есть» —

      есть то поле незримое, где начинается действие,

      возвращенное нам для того, чтоб исправить ошибки.

      И это самое: «есть» в то же время есть и: «сейчас».