Прошкина деревня. Владимир Никитин

и проглотит тебя, не успеешь опомниться. А вода холоднющая. На дворе жарища, а она, зараза, прости меня господи, достанет тебя до костей.

      – У вас, это где?

      – На Урале. В Пермской области. Бывал там?

      – Приходилось.

      Так мы и познакомились. Оказалось, что Харитон – редкое по нынешним временам имя – поджидал в Ростовском речном порту своего земляка из Таганрога.

      – А с рукой что? – спросил я.

      – Это там, – мрачно кивнул он, оглядываясь назад. – Под Луганском, миной шарахнуло, да мимо. То и обидно. Отбросило меня взрывной волной метров на пять. На руку и упал. Думал, сломал. Боль такая… Я уж давно такой не испытывал. А мне ж стрелять надо. Я ж не левша, чай.

      – Вроде не по возрасту воевать, – заметил я.

      Ополченец скорчил гримасу:

      – Там же наши ребята бьются. А я дома буду отсиживаться. Не по-русски это. И как назло, под мину попал. Пришлось с беженцами в Ростов добираться, чтоб подлечиться. Где ж мой кореш? – обеспокоенно оглядываясь по сторонам, нахмурился он. – Должон был уже появиться.