Хлеб закончился гораздо быстрее, чем вино. Утки, очевидно, были голодные, а я никогда не торопился, когда пил вино. К тому же, торопиться было совершенно некуда. Сидел и думал, как странно она приехала, эта странная женщина, которую я когда-то странно представлял своей женой. Никакой ностальгии не было, мне даже, в сущности-то, было все равно, придет она ко мне после своих дел, или нет. Но по пути домой купил еще вина. Три бутылки.
Когда она пришла, я спросил, хочет ли она есть. Она ответила, что только что поужинала. Тогда я предложил ей вина. Она немного подумала, потом сказала:
– Завтра вечером я уезжаю, и ты вряд ли когда-то еще меня увидишь. Ты точно хочешь пить со мной вино?
– Пить с тобой вино это еще не значит проводить с тобой ночь под одним одеялом. В конце концов, у меня есть второе.
Она засмеялась, но как-то совершенно ожидаемо.
– Почему ты уехал? Мне всегда было интересно.
– Потому что не хотел больше жить там, где жил. Все максимально просто.
– Но почему? Ведь там остались твои близкие. Твоя семья, в конце концов.
– Да. Но жить там я, тем не менее, больше не хотел. Бывает же, что люди понимают, что совершенно чего-то не хотят. И понимаю это не только я, а каждый из нас. И ты тоже.
– Это похоже на упрек.
– Все упреки, которые не стоило говорить, я тебе уже когда-то сказал.
– А которые стоило?
– Нет упреков, которые стоит говорить.
– Все-то ты умничаешь.
Я не старался специально. Возможно, иногда выходило само собой.
Мы почти все допили, когда она спросила:
– И вот уехал ты, и тебе тут хорошо? Поменялось что-нибудь?
– Поменялось, конечно. Все вокруг поменялось. На первые пару месяцев. Потом все стало привычным. Кто-то из наших знаменитых эмигрантов говорил, что, уезжая, мы не меняем ни язык, культуру, географию или собственную природу, а одни печали на другие.
– Какие у тебя печали?
– Ну да, я тебе сейчас расскажу, а потом ты положишь мою сломанную голову на свои всеисцеляющие колени, что бьются, будто сердце, и мои печали на время умрут. Пойдем спать, такие разговоры меня немножко утомляют.
Я взял второе одеяло и лег на диван в комнате, которая не была спальней. И заснул, как только лег.
Ночью мне приснилось, что я вытащил ее из воды. Из реки, если быть точным. Я шел ночью по набережной и услышал всплеск, который вызывает падение достаточно тяжелого тела в воду с определенной высоты. Кто-то спрыгнул с моста. Поскольку звали меня не Жан Батист, я не убежал, успокаивая свою совесть, а спрыгнул