Воспитательница плавала где-то, кажется, в межмирье, не очень понимала, живая она или нет, и кем является? Вокруг абсолютно темно, но это была не обычная ночь, жуткая, но проходящая, нет, абсолютный мрак, безграничный, вечный, обещавший покой небытия.
Юстина попробовала шевельнуться, но не смогла —конечности не слушались, возможно, просто отсутствовали. Всхлипнув, поняла, что влага не потекла из незрячих глаз. Мертвецы не плачут. Она мертвец? Как? Где? Почему? Она не может умереть, не может покинуть свою девочку! Как она без неё?!
«Не-е-е-е-ет!», – крик прозвучал безмолвно и оттого ещё горше стало на душе. – «Помогите!» – взмолилась отчаявшаяся мать.
Внезапно послышался тихий нежный звон. И она поплыла на звук, как рыбка, подхваченная течением. Вот впереди вспыхнул крошечный огонёк, который притягивал, звал, манил, умолял. Чем ближе женщина подбиралась, тем ярче вспыхивало пламя, теперь оно уже больше походило на солнце, и в лучах светила она отогрелась, растаяла, как льдинка после долгой зимы. Страхи, тоска, даже боль отступили, ужасное происшествие превратилось в воспоминание, забылось.
Однако теперь стало как будто даже слишком жарко, мадемуазель Блэр отпрянула, опасаясь, что сгорит, подобно бабочке в пламени свечи. Так близко могли приближаться лишь особые существа, избранные. Любовь способна убить слабые души.
Пришлось отступить обратно в темноту, зажмуриться. Нет, она лишь подделка, дубликат, палка, на которую опираются в путешествии, чтобы после, вернувшись в родные пенаты, оставить у ворот. Посох, которым пользуются многие, такой не должен привязываться к временному хозяину, если не хочет прирасти, придётся отрываться с мясом и кровью, преодолевая боль.
Юстина закричала и села, озираясь, не сразу поняла, где находится и что происходит. Тело болело так, будто её и вправду избили. Повернула голову и увидела Мири, которая судорожно обхватила её руку, и выглядела такой довольной, даже счастливой, видимо, снилось нечто хорошее.
Юстина со стоном опустилась обратно, закрыла глаза рукой. Такого ужаса в жизни не приходилось испытывать. Уж не отражение ли мыслей вот этой крохи увидела? Всем известно, мать бедняжки убили грабители, не ясно, на что и позарились? Чай, не богачка какая, вряд ли при себе имела больше парочки медяков.
А девочка будто почуяла что-то, сбежала из дома искать родительницу и обнаружила труп в луже крови. От шока чуть с ума не сошла, ножки отнялись. Да тут и взрослый бы обезумел.
Воспитательница потрясла головой. Увы, для работы в таком месте надо быть или бездушной куклой, или уметь создавать собственных клонов, дабы у каждой сиротки было по приёмной матушке. Надо бы дальше идти, но как вырвешь руку из детских пальчиков? Ладно, не уволят же?! Всегда можно сказать, что малышке стало плохо, пришлось успокаивать, чтобы своими криками и стонами других не будила. И так над девочкой все потешаются,