Пётр Адамович обратился ко всем:
– Товарищи, довожу до сведения – тем, кто отмечен у Коновалова красным, придётся давать объяснения сотрудникам милиции и скорее всего в самом отделении. Но ничего страшного, скорее всего сразу же и отпустят. Я уверен, что среди вас нет натовских диверсантов. В отличие от Коновалова.
Соседка бухгалтерши спросила:
– У вас, что, и милиция сумасшедшая?
– Нет, милиция у нас как раз нормальная. Просто у них есть тяжёлый опыт общения с товарищем Коноваловым, поэтому они предпочтут пообщаться с вами.
И тут раздался полный ярости голос Крылова, который, выйдя из кабинета, некоторое время пребывал в недоумении:
– Что здесь происходит, чёрт побери? Что всё это значит? Что это за балаган?
Коновалов среагировал мгновенно и сразу подключился:
– Совершенно верно, товарищ! Самый настоящий балаган. Понаехала куча народа непонятно зачем, утверждают, что по собственной инициативе, хитрят, скрывают что-то. А вы, простите, кто? Судя по всему, вы важное должностное лицо. Командирскую повадку не скроешь, видно сразу.
От такого натиска Крылов как-то стих и назвал себя и свою должность. Коновалов записал в блокноте и сказал:
– Вам я не буду задавать вопрос о полномочиях, потому что вы действительно сами можете проявлять инициативу. Осталось немного, один звонок, и к делу. Кстати, вы не могли бы показать свой партийный билет?
– Да ты кто такой, бригадир? Очнись! Буду я всякому показывать!
– Ага, значит, не можете. Так и запишем – партбилет показать не может, поскольку его потерял.
От такой наглости Крылов даже растерялся:
– Ты чего там пишешь? Охренел совсем! Как это, потерял?
– Вам лучше знать, товарищ Крылов, как всё произошло, и каким образом вы его утратили. Может, жинка в брюках постирала, а может, где по пьянке посеяли. Это уже не имеет значения.
Надо сказать, что всё происходило в быстром, ненормально ускоренном темпе, вероятно специально заданным Коноваловым. Это даже гипнотизировало. Не успевали отреагировать на одно, а Коновалов подбрасывал уже другое абсурдное утверждение, не давая передышки на осмысление и отпор. Пока Крылов подбирал подходящие к случаю матюги, Коновалов уже говорил секретарше:
– Катя, найди номер товарища Фелюгина, третьего секретаря обкома, сейчас сделаем ему звонок. А вы, товарищ Крылов, не волнуйтесь. Если товарищ Фелюгин в курсе ваших дел, то всё будет в порядке, и мы продолжим сотрудничество.
Крылов взвился:
– Да вы что? Причём здесь Фелюгин?
Коновалов напрягся, и взгляд его стал хищным:
– Так значит товарищу Фелюгину ничего не известно о том, что вы здесь затеваете? Вы это имеете в виду, товарищ Крылов?
– Конечно, не знает. Он же совсем по другому ведомству.
– А вот тут, товарищ Крылов, вы ошибаетесь. Дело оказывается гораздо серьёзнее, чем я думал. И позвонить товарищу Фелюгину теперь я просто обязан. Катя, нашла номер?
– Сейчас.
Крылов