– Да на тебе лица нет, Фредерик! Тебе плохо? Дон, неси стакан воды немедленно.
Мальчик встал со своего стула и побежал к крану.
– Держи, пап.
– Спасибо…
Доктор Браун без возражений осушил стакан до дна.
– Фредерик? – Мэри не то чтобы испугалась за своего мужа, скорее, недоумевала, видя его странное состояние. Похоже, он находился в ступоре и не слышал ее совсем. Ей, Мэри Браун, никогда еще не приходилось видеть такого ужаса на лице своего супруга, на котором проявление любой, самой обыкновенной эмоции было большой редкостью, а улыбка – настоящим праздником.
Мэри давно уже мечтала развестись с доктором Брауном, так как в нем мало что осталось от прежнего Фредерика. От того Фредерика, который дарил ей пионы без повода, которого волновали болезни человеческих душ, но больше всего на свете волновала она, который целовал ее без причины и гладил ее густые рыжеватые волосы перед сном, поутру и даже когда она просто сидела на стуле и пила чай. От того Фредерика, который, стоя на коленях, просил у нее родить ему сына, так как с его появлением на свет этот мир в его собственных глазах станет еще лучше. Так как с рождением ребенка его, Фредерика Брауна, главная миссия будет исполнена, и он, будущий отец семейства, проживет свою жизнь не зря.
После рождения сына Мэри поняла, что эти мысли и чувства были навязаны ее мужу обществом, окружением, родителями, ею самой, в конце концов. Отцовство не являлось его истинным предназначением, сделать сына было куда проще, чем его воспитать. На этом миссия Фредерика закончилась, зато зажглась истинная, сияющая ярчайшим светом звезда в сердце психиатра – доктора Брауна. Помогать людям найти себя – вот в чем было его настоящее предназначение.
– Ты разве не слышала? – Фредерик уставился на супругу во все глаза. Ее пухлые, розовые губы когда-то были для него самым сладким напитком.
– Не слышала чего?
– Старик умер от сердечного приступа в Риме. Писатель Ричард Ло…
Похоже, Мэри пропустила мимо ушей эту информацию, хотя как можно было не услышать упоминание о знакомом ей писателе Ричарде Ло? Может быть, звук был слишком тихим, это ведь он сидел ближе всех к телевизору и слышал все четко, а Мэри с Доном сидели на другом конце стола. Но нет, не может быть…
– Что? Правда? Ему восемьдесят лет. Ну и ну… Похоже, что армия его фанатов…
– Ты и вправду не слышала, Мэри? – оборвал ее доктор на полуслове.
– Нет.
– И ты, Дон, не слышал, что умер писатель по имени Ричард Ло?
– Нет, папа. Я не вслушиваюсь, когда показывают новости. Мне неинтересно. Так что насчет завтра? Можно мне не идти?
– Оставайся дома один день. Отдохни.
Судя по тому, как женщина насупила брови, она была против подобного заявления и ни за что не оставила бы сына дома бездельничать, но перечить на этот раз своему мужу она не стала. Промолчала.
Дон осторожно перевел взгляд на Мэри, ожидая ее реакции на слова отца. Но никакой