Сегодня многим стало ясно, какое страшное преступление перед Россией совершили коммунисты, наполовину уничтожив и наполовину выгнав за пределы страны лучших носителей ее культуры. А ведь это не менее четырех миллионов человек. Они лишили народ наш главного; веры, культуры, памяти и поэтому полностью на их совести неправедное унижение и ранний уход из жизни в 90-х годах лучших представителей русской интеллигенции, выросшей уже при советской власти. Они, именно они лишили нас веры, десятилетиями искусственно унижали культуру, а в девяностые многих ее представителей лишили финансирования и выставили на улицу, сказав: «Вы стране победившего социализма, а теперь принимающей капитализм не нужны, культуру мы возьмем на Западе».
К счастью вторая половина моей жизни проходит в радости в основном потому, что на моих глазах, тяжело с серьезным сопротивлением коммунистов и либералов, но все же возвращается на родину настоящая русская культура.
Прямо с какой-то войной, продолжавшейся больше года, но вышел-таки на экраны документальный фильм, посвященный жизни великого русского философа, писателя и публициста Ивана Солоневича. Возвращается вера, вот уж и церковь наша православная объединились с зарубежной, вернулись к нам изгнанные почти на сто лет русская философия и литература. Даже исконно русские кадетские традиции, трогательно показанные Михалковым в фильме, невероятным образом восстанавливаются в военных училищах. Видел по телевизору несколько передач посвященных хору Жарова, честно говоря – возгордился. Благодаря Михалкову узнал об удивительном поэте-казаке Николае Туроверове. Его стихи переворачивают душу:
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь всё плыл, теряя силы
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо —
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
Глава 5
Про дедушек и коммунистов
Детство есть детство, я просто рос, набираясь опыта, а вот в юности уже начал замечать и сравнивать, например, культурную среду в которой существовали дедушки, бабушки и отцы с матерями. Правда про дедушек я подзагнул, за все свое детство видел и общался всего с одним, звали его дед Тима. Жил он в деревне, на первом этаже дома, хозяйкой которого была моя бабушка. Бабушка занимала второй этаж, а первый отдала своей младшей сестре бабе Ксюте. Дед Тима был ее мужем. Запомнился он мне высоким, сутулым с громадной прокуренной бородой и выцветшими, слезящимися