– Странный он какой-то, этот Эрих!
Бобер пожимает плечам.
– Да нет, я не заметил.
Лукас поднимается по ступенькам в музей. Эрих входит один из последних. Лукас оборачивается на него. Тот перехватывает его взгляд, странно ухмыляется и как в ковбойском фильме делает пальцем выстрел из пистолета, сдувает воображаемый дым.
В голове Лукаса снова звучит музыка боя.
Эпизод 3
В музее
Помещение городского музея. Кадры военной хроники.
Кадры военной кинохроники. Голос с экрана:
– И фашисты в паники кричали: "Ахтунг, ахтунг! В воздухе Амет-Хан!"
Голос прерывается смехом. Камера выхватывает лица, сидящих перед экраном. Голос экскурсовода. Пожилая женщина с планкой медалей на груди.
– Неужели Вам не интересно, как воевали наши деды!
Голос из группы.
– Да, кому это интересно! Если бы мы сейчас проиграли, то давно пили бы немецкое пиво и закусывали баварской колбаской!
Камера показывает Ганса. Он, вольготно откинувшись на спинку стула, раскачивается на задних ножках. Камера выхватывает детали его одежды, грубые солдатские ботинки, стиль "хаки", цепочки, какие-то нацистские значки.
Его слова поддерживаются грубым хохотом, еще трех таких же, как он. Один из них добавляет:
– Во, во! Гитлер – форевер! Советский Союз – капут!
Голос за кадром:
– Замолчите, придурки!
Камера разворачивается и набегает на лицо Маши. Оно искажено гримасой гнева.
– Как Вам не стыдно. Валентина Николаевна, не слушайте Вы их!
– И ты, заткнись! У нас свобода слова! Что хочу, то и говорю!
Смех.
У девочки наворачиваются на глазах слезы. С одного из стульев встает Бобер.
– Ганс, ты бы помолчал!
– Что? – Ганс чуть не поперхнулся жвачкой. – Бобер, это ты кому сейчас сказал?
Перепалку прерывает учитель.
– Так! Замолчали все! Гансов, знать историю своей страны никогда не помешает!
– Ой, да ладно Вам, Галина Викторовна, Сталин сам во всем виноват был. Немцы просто хотели нанести упреждающий удар. Они защищались.
Валентина Николаевна, экскурсовод:
– Возможно. Но история, как известно не любить сослагательного наклонения. И первым на нас напала именно фашистская Германия…
Камера с лица учителя, которая продолжает говорить, переходит на лицо Эриха, который с каменным лицом смотрит на кадры кинохроники, где из немецкого сбитого самолета выпрыгивает летчик. Губы Эриха шепчут "Русские свиньи!" Пальцы сжаты кулаки.
Камера переходит на Ганса, который нагнувшись между стульями и через плечо друзей, шепчет в сторону Бобра.
– Бобер, ты – труп! После экскурсии поговорим!
Камера выхватывает рядом сидящего Лукаса. Он показывает ему средний палец. "Фак!"
Ганс обращается к нему:
– И ты, Лукас, за это ответишь!
Бобер и Лукас одновременно выбрасывают вперед указательные пальцы.
Ганс поворачивается назад,