– Было? Тогда девять семь, – не смущаясь, поправился Петр Михайлович и опять затарахтел о своем: таинственном и недоступном.
– Фу! – в очередной раз перевели дух студенты, – Вроде опять пронесло!
И снова все тихо и мирно. Стук мела о доску, легкий шорох и осторожный ненавязчивый шепот, переходящий в отдельные вспышки похрапывания.
– Андрей! – неожиданно с жаром прижал губы к уху товарища Бугор. Андрей испугался.
– Что?!
– Он так и сказал: «Придумаем?!»
– Кто?
– Да секретарь.
– Так и сказал.
– Тогда пойдем до куратора дойдем: попросим для меня рекомендацию.
– Сейчас что ли?
– Нет после занятий.
– Ой! Юрик! Сходи сам.
– А ещё друг называется! – Надул губы Бугор, отодвигаясь в сторону.
– Ох! Схожу я с тобой. Схожу! Ты только не обижайся. Лады? – прошептал Андрей и подумал «Тьфу, черт! Приклеилось это дурацкое, глаголевское: «Лады»».
Однако выполнить намеченное дело в тот вечер ребятам не удалось. На кафедре, секретарь им объяснила, что куратор их группы Семенов ушел и будет только завтра, да и то, возможно, лишь до обеда.
– Придется прогулять первую пару. Что у нас там? О! Физкультура. Это хорошо. Встречаемся в восемь на кафедре, – не приемлющим возражений тоном произнес Бугор
– Вот ещё! Я прогуливать физру не собираюсь, – заупрямился Андрей.
– Друг называется! – Снова обиделся Юрик, – Я вот ради тебя готов и в соус и в уксус. А ты?! Эх ты!
– Ну, извини! – сделав невинное лицо, вздохнул Андрей. Бугор смягчился.
– Андрюша! Зачем тебе физкультура? Ты у нас, вон какой крепкий. Каратист. Андрюша! Ну, пожалуйста! Пойдем со мной. Я один боюсь. Честное кандидатское слово боюсь! Пожалуйста!
– Лады!
Виталий Анатольевич Семенов являл собой классический пример литературного образа ученого в самой гротесковой форме его проявления. Вечно всклоченные волосы, пронзающий время и пространство, отрешенный от будничной суеты взгляд, обкапанная жирным соусом в самых интересных местах рубашка, мятый пиджак, в складку брюки, постоянно нарушающие закон сохранения материи и энергии очки.
В мозгу Виталия Анатольевича непрестанно кипели бурные электрохимические процессы, подвигавшие сего почтенного индивида на решение бесконечных теоретических задач, вплоть до сложных математических вычислений, часто заканчивающихся мысленным построением объемных графиков, схем и диаграмм.
При этом было не так уж важно, к какой области бытия относилась задача, важно было получить посыл, сформулировать её исходные данные, ну а далее мощным фронтом, во всю разворачивался процесс алгоритмизации.
Виталию Анатольевичу остановиться б хоть на секунду, отдохнуть, ни о чем не думать, не решать задач. Да полно те! Это все равно, что не дышать. Сама мысль