Значит, следовало понимать, кто представляет капиталистические экономические интересы. Ясно, что Бордиге пришлось бы прийти в противоречие с подобным буржуазным способом мышления в его архаичной (т.е. демократической) форме: всё, что существует и проявляется должно быть представлено, требуется посредничество между вещью и теми, кто рассматривает её, а именно делегирование существования тем, кто должен изучать и утверждать это существование. Для Бордиги, фундаментально антидемократического человека, посредничество не обладало никаким значением. С другой стороны, бюрократия должна была заполнить собой пробел для всех тех, кто занимался Россией. Бордига показал, что, наоборот, бюрократия зависела от бизнесменов:
"…буржуазия, которая никогда не была кастой, но появившаяся в защите прав мнимого и всеобщего равенства, становится 'сетью сфер интереса, которая утверждается в клетке каждого предприятия', в той мере, в какой буржуазные предприятия становятся кадровыми, анонимными, и, наконец, 'общественными' коллективами. Персонал подобной клетки крайне разнообразен. Это больше не собственники, банкиры или акционеры, но всё больше и больше спекулянты, экономические эксперты и бизнесмены. Одной из характеристик развития экономики является то, что привилегированный класс обладает всё более изменяющимся и текучим человеческим материалом (нефтяные шейхи, которые были управляющими и снова станут таковыми). Как во все эпохи, подобная сеть более или менее заметных интересов и людей обладает отношениями с государственной бюрократией, но сама не является бюрократией, она обладает отношениями с 'кругами политиков', но не является политической категорией. При капитализме подобная сеть является в первую очередь 'международной' и сегодня уже нет национальных буржуазных классов. Есть национальные государства мирового капиталистического класса.
Сегодня русское государство является одним из них, но с определённым, исторически уникальным происхождением. Фактически, это единственное государство, появившееся из единства двух революций при политической и повстанческой победе. Оно стало единственным отвернувшимся от второй задачи, но оно всё ещё не выполнило первую: превращение России в регион меркантильной экономики (с глубокими последствиями для Азии)".14
Касаясь роли России в мировом масштабе, Бордига утверждал, что центром контрреволюции являются США, а не СССР. США могут действовать сами или через ООН, и в своей полемике с Даменом15, он предлагает следующую шутку, для того, чтобы объяснить себя:
"..давай уберём Усача (т.е. Сталина) из Москвы и, для того, чтобы ни над кем не насмехаться, заменим его Альфой (т.е. Бордигой). Трумэн, который