Кондратьев взглянул в его лицо, мечтательно-ублаготворенное, и вдруг ему так нестерпимо захотелось немедленно, сейчас же на океан, на соленый воздух, что он даже дышать перестал.
– А когда киты переходят на новые пастбища! – продолжал Званцев. – Знаете, как это выглядит? Впереди и сзади идут старые самцы, по два, по три в стаде, огромные, иссиня-черные, мчатся плавно, будто и не они мчатся, а вода несется мимо них… Идут по прямой, а молодняк и щенные самки за ними… Старики у нас ручные, ведут, куда мы хотим, но им помогать надо. Особенно когда в стаде подрастают молодые самцы – те всегда норовят стадо расколоть и увести часть с собой. Вот тут-то нам и работа. Вот тут и начинается настоящее дело. Или вдруг косатки нападут…
Он внезапно очнулся и посмотрел на Кондратьева совершенно трезвым взглядом.
– Одним словом, здесь все есть. И просторы, и глубины, и большая польза для людей, и добрые товарищи… и приключения… если захотите особенно.
– Да, – с чувством сказал Кондратьев.
Званцев улыбнулся.
– Готов, – сказал Горбовский. – Ну их, эти звездолеты. Хочу, как ты, на башенке… и чтобы медузы…
– Теперь так, – деловито сказал Званцев. – Я отвезу вас во Владивосток. Занятия в школе переподготовки начинаются через два дня. Вы уже пообедали?
– Пообедал, – сказал Кондратьев. «Работа, – думал он. – Вот она, настоящая работа!»
– Тогда поедем, – сказал Званцев, поднимаясь.
– Куда?
– На аэродром.
– Прямо сейчас?
– Ну конечно, прямо сейчас. А чего ждать?
– Ждать, конечно, нечего, – растерянно сказал Кондратьев. – Только…
Он спохватился и принялся быстро убирать посуду. Горбовский, доедая банан, помогал ему.
– Вы езжайте, – сказал он, – а я тут останусь. Полежу, почитаю. У меня рейс в двадцать один тридцать.
Они вышли в гостиную, и штурман оглядел комнату. Он с отчетливостью подумал, что, куда бы он ни приехал на этой Планете, всюду в его распоряжении будет такой вот прекрасный тихий домик, и добрые соседи, и книги, и сад за окном…
– Поедем, – сказал он. – До свидания, Леонид Андреевич. Спасибо вам за ласку.
Горбовский уже умащивался на кушетке.
– До свидания, Сергей Иванович, – сказал он. – Мы еще много раз увидимся.
Глава третья
Благоустроенная планета
Томление духа
Когда ранним утром Поль Гнедых вступил на улицы фермы «Волга-Единорог», люди подолгу глядели ему вслед. Поль был нарочито небрит и бос. На плече он нес суковатую дубину, на конце которой болтались связанные бечевкой пыльные ботинки. Возле решетчатой башни микропогодной установки за Полем увязался кибердворник. За ажурной изгородью одного из домиков раздался многоголосый смех, и хорошенькая девушка, стоявшая на крыльце с полотенцем в руках, осведомилась на всю улицу: «От святых мест бредете, странничек?» Сейчас же с другой стороны улицы послышался вопрос: