– Я ждал тебя целых два ряда, – сказал я ему.
На стене в подвале, рядом с велосипедом, висел календарь. Ячейки были днями, а ряды неделями. Когда все ячейки в рядах были закрыты крестами, отец отрывал лист – значит, прошел месяц. Календари не менялись часто, но, если появлялся новый, я знал, что прошел год. И еще год я отсчитывал, когда для одного из нас готовили торт. Каждый в нашей семье часто смотрел на календарь. Мне же было важно отмечать, когда сменялись день и ночь, а для этого у меня был лоскуток света на полу.
– Я ведь спас тебя от смерти на сковороде, – добавил я, подумав.
Бабушка громко рассмеялась.
А потом раздался громкий голос отца.
Он выкрикивал мое имя.
Дверь бабушкиной спальни резко распахнулась, даже ручка ударилась о стену и оставила на ней вмятину.
Я боязливо спрятал руки за спину, защищая цыпленка, и медленно встал.
Из-под простыни сбоку появилась рука сестры и быстро положила маску на лицо.
Заплакал ребенок.
– Ты посмел зайти в мою комнату, когда дверь была заперта? – спросил отец.
– Это было важно.
Я взглянул на бабушку, надеясь на поддержку, но она молчала.
– Иди сюда, – велел отец.
Я опасливо посмотрел на него и не двинулся с места.
– Быстро!
Я сделал несколько шагов и встал перед ним.
– Что ты прячешь за спиной?
– Ничего.
Я почувствовал, как цыпленок клюнул меня в ладонь.
– Как это – ничего?
Я не успел ответить, отец схватил меня за плечо, пробежал пальцами вниз до локтя, затем сжал запястье и потянул, заставляя выставить руку вперед.
Я зажмурился, словно от этого мой питомец мог исчезнуть.
Отец разжал ладонь – ничего.
– Покажи другую руку, – приказал он. – Быстро.
Я медленно вытянул ее из-за спины. В ней тоже ничего не было. Ни единого следа цыпленка.
Кажется, папа даже удивился.
– Объясни, зачем ты явился в комнату? – Он приложил ладонь к моему лбу. – Твоя мать сказала, ты заболел.
Не представляя, что ответить, я поднял глаза и стал разглядывать шрам на лице отца. Ноздри расширились, когда он тяжело задышал.
– Это правда? Ты болен?
Я решил, что будет лучше промолчать. К тому же сейчас я мог думать только о том, куда делся мой цыпленок.
– Ничего страшного, – наконец вмешалась бабушка. – Немного поднялась температура, совсем невысокая. Никаких лекарств не надо.
Отец опять потрогал мой лоб.
– Сейчас я объясню тебе, что значит закрытый на замок, – сказал он и сильными, как клещи, пальцами схватил меня за шею. Если бы он постарался, ему даже удалось бы сомкнуть их.
– Эй! – выкрикнула бабушка.
Папа повернулся к ней и немного ослабил хватку, поэтому я тоже смог повернуться.
– Этой лампе скоро конец, – спокойно произнесла она. – Пару дней назад она громко потрескивала.
Отец